Iriston.com
www.iriston.com
Цæйут æфсымæртау раттæм нæ къухтæ, абон кæрæдзимæ, Иры лæппутæ!
Iriston.com - история и культура Осетии
Кто не помнит прошлого, у того нет будущего.
Написать Админу Писать админу
 
Разделы

Хроника военных действий в Южной Осетии и аналитические материалы

Публикации по истории Осетии и осетин

Перечень осетинских фамилий, некоторые сведения о них

Перечень населенных пунктов Осетии, краткая информация о них и фамилиях, в них проживавших

Сборник материалов по традициям и обычаям осетин

Наиболее полное на сегодняшний день собрание рецептов осетинской кухни

В данном разделе размещаются книги на разные темы

Коста Хетагуров "Осетинскя лира", по книге, изданной во Владикавказе (Орджоникидзе) в 1974 году.


Перечень дружественных сайтов и сайтов, схожих по тематике.



Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru Индекс цитирования
Статьи Словари
Здравствуйте, Гость
Регистрация | Вход
Опубл. 08.07.2012 | прочитано 16430 раз |  Комментарии (2)     Автор: Tabol Вернуться на начальную страницу Tabol
НАРОДНАЯ ПЕДАГОГИКА ОСЕТИН

Одним из существенных недостатков современного школьного воспитания является его оторванность от реальной внешкольной среды обитания подрастающих поколений, которая и обуславливает его низкую эффективность, малозначимость при выборе нравственных ценностей выпускниками школ. Лишь 2,5% в городе и 4,4% в селе из числа опрошенных ответили, что на выбор ими только некоторых нравственных ценностей повлияло школьное воспитание1.  

На такой же вопрос 33,2% в городе и 44,5% в селе ответили, что на выбор ими аналогичных нравственных ценностей повлияли требования традиций и обычаев, все еще имеющих место в быте современных осетин. 

В целом, согласно данным исследований, 52,8% в городе и 59,8% в селе приоритет отдают традиционным нравственным ценностям. Мало того, что нравственные ценности этих двух институтов воспитания для личности оказываются не адекватными, они еще и взаимоизолированы, и, таким образом, школьное воспитание не получает своего дальнейшего развития и закрепления вне школьной среды. 

Между тем общество, принимая школу за официальный государственный институт воспитания, ожидает, что она должна не просто использовать воспитательный потенциал семьи в практической деятельности, но и благотворно, управляемо влиять на воспитательную среду семьи, где, как известно, процесс формирования личности нередко протекает с существенными отклонениями от социально значимых целей. 

Процесс демократизации и гуманизации школьной жизни, перестройка системы образования из государственной в государственно-общественную предполагает также (иначе перестройка невозможна) не только уважение к личности ребенка, но и точное знание условий его формирования вне школы. Но к такому Вмешательству современный школьный педагог не подготовлен. Вмешательство в семейную воспитательную среду требует компетентности, предполагая, по крайней мере, в специалисте знание традиций и обычаев с заключенными в них нравственными ценностями, равно как и знание традиционного общего мнения по вопросам нравственности, а также нравственного идеала конкретного народа. Но здесь возникают трудности. 

Это, во-первых, то, что сами традиции и обычаи педагогической наукой мало изучены, не говоря о практическом использовании хотя бы их незначительной части. 

И, во-вторых, то, что они выпадают из поля зрения широкой педагогической общественности. 

И, наконец, сами рамки существования официальной педагогической науки не способствуют взаимодействию школьной и семейной педагогики, что особенно недопустимо при кризисе современного воспитательного дела. 

Разумеется, здесь речь прежде всего идет о привлечении интереса к прогрессивной части традиционной педагогики и нравственным ценностям. Само невнимание к этому духовному достоянию породило трафаретную, общую для самых несхожих между собой народов педагогику, не принимающую в расчет то, каждый из них на протяжении истории своего развития выработал свои специфические традиционные нормы поведения, имеет свои нравственные ценности, критерии оценок, приемы воспитания и т. д. 

Так, например, в осетинском быте и поныне можно указать характерные, повсеместно имеющие еще признание нормы поведения, обусловленные обычаями и традициями: 

— в семье родители и дети не садятся за один обеденный стол, (22,0% в городе и 26,0% в сельской местности); 

— соблюдается старшинство в очередности замужества и женитьбы детей (51,5% и 61,0%); 

— имеет место обычай избегания, когда молодые невестки не разговаривают со старшими членами семьи, рода (33,2% и 34,0%). Причем обычай этот продолжает существовать в различных своих формах. Например, супруги в семье не называют друг друга по имени. В связи с этим нередки случаи, когда у родителей по два имени, из которых настоящее никогда и никем в семье не произносится; 

— дети в семье непосредственно с отцом не общаются, общение происходит через мать. Кроме того, и сами отцы избегают собственных малолетних детей, а молодые супруги не появляются вместе в обществе; 

— Все еще имеет место половозрастная дифференциация видов трудовой деятельности, их деление на сугубо мужские и женские; 

— исполнение родственного долга для осетина продолжает иметь социальный смысл и т. д. 

Понятие о нравственном и безнравственном в осетинском быте до сих пор тесно связано с традициями и обычаями, а само общее мнение, его содержание сконцентрировано в устном творчестве народа. 

Обычно о нравственности семьи судили по нравственности ее главы. Благодаря традициям и обычаям, их устойчивости и малой изменчивости, семья в своей нравственности мало менялась. Более того, постоянной в своей нравственности мыслилась вся фамилия, весь род. Отсюда и пошли понятия: «Хорз бинонтæ» («Хорошая семья»), «Хорз мыггаг» («Хорошая фамилия»), Уæздан мыггаг» («Благородная фамилия»). В связи с этим в осетинском быте на вопрос «Кæй фырт дæ?» («Чей ты сын?») достаточно было назвать фамилию. Если последнее определение преломить к семье, то общественное мнение — это то, что подчиняет нравственный мир, нравственные ценности и устои семьи некоему «общему духу порядка». Этот «общий дух порядка» формируется в процессе развития народа, в результате общения и совместной деятельности членов общества. Понятие «порядка», полученное в виде опыта в процессе жизнедеятельности общества не имело в начальной стадии сколь-нибудь управляемого характера. Но по мере развития общества его отдельные структуры устаревали, поэтому появлялась необходимость замены устаревшего, отжившего, что и вызвало к жизни специальный институт по формированию и управлению общим мнением — «Ныхас». 

Рассматривая традиционное распределение ролевых функций, надо заметить, что в нормальной осетинской семье отец — глава семьи. Он — ее основной кормилец и защитник, главный источник в нравственном воспитании. 

Традиционное место пребывания отца — вне дома. Объясняется это тем, что тяжелые виды трудовой деятельности, которыми он занимался, находились, как правило, вне дома. Отсюда и пошло изречение: «Лæг йæ хæдзары уазæг у» («Мужчина в своем доме гость»). Словом, по причине постоянной занятости хозяйственными делами, мужчине не доводилось бывать дома. И не только потому, что осетин хорошо понимал, что труд — источник материального благосостояния, но и что пребывание мужчины дома считалось 

времяпровождением, то есть безнравственным занятием. Обычно говорят: «Лæг хъуамæ йæ усы фарсмæ ма бада» («Мужчина не должен околачиваться возле жены»). Следуя сказанному, каждый человек должен быть занят делом, а это означает — находиться при деле. Это требование в прежние времена выполнялось неукоснительно, вследствие чего осетин на работу выходил при любой погоде, даже если он был болен. 

Согласно распределению ролевых функций всеми домашними делами — уборкой, уходом за детьми, стиркой, доставкой воды, приготовлением пищи, починкой одежды — должны были заниматься женщины дома. Так как по дому всегда было много работы, которую должна была выполнять женщина, то дом стал местом ее постоянного пребывания. И это закрепилось в общественном мнении, которое стало выступать даже против ее отлучения куда-либо хотя бы на короткий срок. По этому поводу есть напоминание: «Дæ усы æртæ бонæй фылдæр йæ цæгаты дæр ма ныууадз» (Не оставляй жену более чем три дня даже в ее отчем доме»). 

Таким образом, традиционно осетинская семья выглядела следующим образом: домашнее хозяйство ведет мать семейства, которая постоянно находится при детях, мужчина же находится вне дома, но обязательно прр деле. Постоянное пребывание матери в доме компенсировало отсутствие отца, обеспечивая тем самым воспитание детей в морали, принятой обществом. При этом виды хозяйственных занятий матери по своей значимости считались (и теперь считаются) второстепенными по отношению к видам мужских занятий, что подтверждается изречением: «Ус хæдзардарæг нæу» («Не женщина содержит семью»). Но смысл этого изречения следует считать условным, ибо он больше направлен на вдохновение мужчин на выполнение ими нелегких, подчас связанных с риском для жизни трудовых обязанностей, чем на утверждение о малозначимости женщины в доме. 

Нравственный смысл разделения видов трудовой деятельности на сугубо мужские и женские заключается в том, что мужчина, если он только сам считает себя таковым, не должен допускать, чтобы женщина выполняла мужские виды работ. Поэтому когда говорят, что женщина не кормилица семьи, это скорее укор мужчине, который не в состоянии или не желает исполнять свои трудовые обязанности. 

Однако несмотря на такое строгое распределение функций родителей и признание роли отца, как первостепенной в доме, роль и значение матери в функционировании семьи до сих пор считается выше роли отца. Говорят «Ус хæдзарæн йæ чысыл хур у йæ зæды хай», то есть «Женщина — маленькое солнце дома, его ангел». Благополучие всего дома, всей семьи ставится в зависимость от качеств женщины: «Усæй цæуы хæдзары бæркад æмæ лæджы хорз» («От женщины зависят изобилие в доме и достоинство мужа»). Еще более категорична пословица: «Аæг куынæ бæзза, уæд тыргъ судзы, ус куынæ бæзза, уæд хæдзар» («Если плох муж, то горят сени, если плоха жена — горит весь дом»). 

Словом, качества женщины для благополучия семьи значимее, поэтому лучшим пожеланием для молодого человека является «Хорз амонд дæ хай» («Хорошей тебе доли, т. е. хорошей жены»). 

В осетинской литературе выведен довольно противоречивый образ осетинки. Она, с одной стороны, пользуется исключительным уважением, с другой — чрезмерно обременена заботами по ведению домашнего хозяйства. Из анализа устного творчества следует, что мать — это хранительница семейного очага, самый близкий и дорогой детям человек. Ее оберегают и защищают. В связи с этим к нравственному воспитанию девочек в семье и сегодня сохраняется особо ответственное отношение, как к будущим матерям. 

Искони в осетинском быте долгом и обязанностью каждого члена семьи, в особенности мужчин, было оберегать честь матери, вообще женщины. Осетин не терпел непристойных речей в адрес женщины, и сам никогда не произносил слов, оскорбляющих ее честь и достоинство. Ругаться, спорить с женщиной считалось для мужчины занятием безнравственным и недостойным. А дети воспитывались в покорности и уважении к матери. Всякое неуважение к матери, особенно к старой женщине, характеризовало семью с самой отрицательной стороны. Ребенок должен был терпеть от матери все, даже не совсем ласковое обращение. До сих пор можно услышать: «Мады цæф нæ риссы» («От удара матери больно не бывает»); «Мады ’лгъыст хъæбулæн цин у, искæй ’лгъыст та — рын» («Материнская брань для ребенка — радость, чужая — напасть»); «Мады зæрдæ тæнæг у» («Материнское сердце отходчиво»); «Мады зæрдæ дур халы» («Материнское сердце камень рушит»); «Мады зæрдæ — хуры фарс» («Материнское сердце — солнечная сторона, всегда греет»); «Йæ мады фыдсыл ничи хоны» («Никто мать злой женщиной не называет»); «Йæ мады фидиссаг ничи кæны» («Никто не позорит и не позволяет позорить свою мать») и т. д. 

Значение самих родителей для детей устным творчеством признается неодинаковым, поэтому говорят: «Мады зæрдæ сабийæн хур, фыды зæрдæ — мæй» («Материнское сердце для ребенка — солнце, отцовское — луна»); «Мадæй сидзæр — æцæг сидзæр, фыдæй сидзæр — æрдæг сидзæр» («Если нет матери — настоящий сирота, если нет отца — полусирота»). 

В быту ребенка воспитывали так, что он всегда был движим идеей во всем угождать матери, заслужить ее похвалу и одобрение своим поступкам. Такое отношение к матери осетин сохранял на протяжении всей своей жизни. В связи с этим говорят: «Зæнæг мадмæ хæстæгдæр сты» («Дети к матери ближе»). Даже и сегодня, если хотят пожелать ребенку самого большого блага на всю его жизнь, осетины говорят: «Дæ мад дæ хурæй бафсæда» («Да насладится мать твоим теплом»). Приведенные изречения из устного народного творчества явно склоняют к вечному благосклонному отношению к матери. 

Но интересно, однако, то, что даже при столь уважительном отношении к матери общественное мнение одновременно склоняется против лидерства матери в семье. Считается противоестественным для женщины быть лидером семьи. Эту функцию оно признает только за отцом семейства. Поэтому обычно говорят: «Усвæнд хæдзар хæдзар нæу» («Дом, в котором правит женщина, не дом»). И обычно насмехаются над мужчиной, у которого в доме верховодит жена: «Усæмвæнд лæг мардыл нымад у» («Если супруг всегда заодно с супругой, то он уже покойник»). 

Словом, в вопросе определения лидерства в семье традиционное общественное мнение выступает совершенно однозначно за то, чтобы лидером был только отец. Даже такая неопределенность — кому же принадлежит главная роль — отцу или матери, считалась чем-то безнравственным. Мужчина в этом случае рисковал попасть в немилость к общественному мнению. Про него обычно говорили —да, пожалуй, и сейчас говорят: «Уый лæг нæу» («Он не мужчина»). Такой хозяин дома лишался авторитета среди соседей, сельчан. 

Не было бы смысла говорить об этом, если бы традиционное понятие об укладе, управлении семьей не противоречило современному, предполагающему равную ответственность родителей за нравственное воспитание детей. 

Читатель может и возразить, — дескать, и в прежние времена была равная ответственность. Да, действительно, была, но она была не формальная. Современное же равенство родителей в управлении семьей на самом деле оказывается формальным, и, как представляется, не только в осетинском быте. Такое «равенство» родителей самым отрицательным образом сказывается на функционировании семьи вообще. Оно лишает семью отца, носителя сугубо мужского начала — уверенного, последовательного, сильного и надежного защитника и требовательного наставника; и даже матери, как воплощения доброты и мудрости жизни и семейного уюта, в котором ребенок в лице матери всегда находил надежного и самого близкого друга. Подтверждением сказанному служит во многих случаях производимое восклицание, невольное обращение к образу матери в экстремальных ситуациях — «Мама!», «Мамочка!», «Ой, мамочка!». Осетин в трудный момент жизни говорил себе: «Æз мæ мадæн фыртæн нæ райгуырдтæн» («Я не буду сыном для матери, если...») Обычно, кроме того, осетин клялся именем матери: «Мæ мадыстæн» («Клянусь матерью»), то есть самым дорогим и надежным существом. 

Сегодня в современных условиях семья уже не имеет своего четкого лица. И не может его иметь. 

Если в прежние времена из семьи отлучался только отец и считался, таким образом, гостем, так что в его отсутствие все нравственное воспитание осуществляла мать в строгом соответствии с намерениями главы семейства, то теперь и мать в доме гость. Отправив мать на работу, общество разрушило семью в прежнем понимании. В наше время у детей не вырабатывается к родителям то отношение, о котором мы уже говорили. Отсюда и берет свое начало наше современное домашнее воспитание, замешанное на вседозволенности и безродности. И если общество негодует по поводу того, что дети растут злыми и недобрыми, то в этом оно должно винить только себя. От такого «равноправия» мать только проиграла. Если в традиционном укладе она была обязана управляться лишь с домашними делами, которых всегда было много, то сегодня она, нисколько не избавленная от этих обязанностей, еще и работает на производстве, пребывая там столько же времени, сколько и глава семьи. 

Многочисленные исследования свидетельствуют о том, что у современных родителей на воспитание детей времени практически не остается. Так, исследуя этот вопрос, И. С. Левшина отметила: «Если обратиться к средним цифрам, то окажется, что родители занимаются воспитанием детей (общение, совместные дела, помощь в домашних заданиях) 18 — 20 минут в день, или 9 часов в месяц... Городские работающие женщины затрачивают на воспитание детей в 12 раз меньше времени, чем на домашний труд, и в 8 раз меньше, чем на приготовление пищи». 

Осетинская семья, к сожалению, не составляет исключения. И это — вопреки традиционному мнению осетин, определяющему место матери в семье: «Алцыдæр сылгоймагыл баст у» («Все в семье зависит от женщины»); «Бæркад сылгоймаджы къухæй цæуы» («Изобилие из женских рук исходит»); «Æнæфсин хæдзары бæркад нæй» («В доме без хозяйки нет изобилия»); «Æнæфсин хæдзары кæрчытæ артдзæсты быгъдулæг кæнынц» («В доме без хозяйки куры в очажной золе барахтаются»). 

Признавая отца лидером семьи, общественное мнение осетин возлагало на него и всю полноту ответственности за нравственное воспитание членов семьи. Такую ответственность отцу полагалось оправдывать. Однако выполнение отцом его обязанностей по отношению к семье было делом не только его одного. Эту ответственность разделяли с ним все члены семьи, что находило свое выражение в солидаризации их вокруг отца. Собственно, основой функционирования семьи являлась строгая, обязательная взаимная ответственность между главой и членами семьи. В рамках этой взаимной ответственности главной задачей главы являлось создание дружной, работоспособной семьи в рамках общепринятой морали и нравственности. 

Для выполнения этой задачи большое значение придавалось характеру общения между членами семьи. Если оно было уважительное внутри семьи, то это означало, что к членам этой семьи уважительно и общественное мнение: «Адæймагмæ хæдзары цы номæй дзурай, адæм дæр æм уыцы номæй дзурынц» («Как уважают человека в семье, так уважают его и в обществе»). 

Для семьи иметь старшего — счастье: «Зондджын хистæр дзуар у» («Умный старший — ангел-хранитель»). 

В обществе старший жизненно необходим. Его присутствие всегда вносит организованность в любые мероприятия, вселяет надежду и уверенность. Младший нуждается в старшем, у которого он перенимает народную мудрость и опыт. 

Подчеркивая взаимную необходимость младшего и старшего, говорят: «Хистæр кæстæрæн йæ ныфс г/, сæрбахъуыды сахат та йæ тых у» («Старший для младшего — надежда и опора, а в трудный час — сила»). 

Однако уважительное отношение младшего к старшему не означает, что старший может потребительски относиться к младшему, перекладывая трудности на его плечи. Напротив, там, где трудно, где дело связано хотя бы с незначительной долей риска, старший обязан принять ответственность на себя. Обычно говорят: «Æвзæр бон æмæ æвзæр æхсæвы хистæры рад у» («Тяжкий час — испытание старшему»). 

Уважительное отношение к старшему предполагает снисходительность к его внешности. Говорят: «Хистæрæн йæ фындз амæрз æмæ йæ зондæй бафæрс» («Старцу вытри нос и спроси у него ума») Основой же непрерывности жизни общественное мнение считает семью, в которой есть и старшие, и младшие: «Æнæ хистæрæй æмæ кæстæрæй хæдзарæн цæрæн нæй» («Без старшего и младшего семьи нет»). Смысл сказанного подчеркивается каждый раз за осетинским -столом в виде тоста: «Сæ сæр æнæ къах макуы уæд, сæ къах æнæ сæр!» («Пусть в этом доме голова никогда не будет без ног, а ноги без головы!»). 

В вопросах качества нравственного воспитания общественное мнение совершенно недвусмысленно утверждает, что каждое поколение должно быть лучше прежнего: «Кæстæртæ хистæртæй хуыздæр куыпæ цæуой, уæд мыггаг сæфтмæ цæуы» («Если младшие не будут лучше своих предков — это погибель»). Венцом поговорок, пословиц, изречений определяющих долг младших по отношению к старшим в осетинском устном творчестве следует считать пословицу: «Фыдæлты уаргъ кæстæр фæхæссы» («Ношу отцов младшему нести»). 

В целом, исследование традиционных внутрисемейных отношений между самими супругами с точки зрения общественного мнения — предприятие крайне сложное. Здесь ясно видна тенденция к полной гармонии взаимоотношений, но одновременно и много такого, что способствует разладу в этих взаимоотношениях. 

Так, например, общественное мнение не рекомендует посвящать в свои дела супругу. Обычно говорят: «Дæ усæп дæ зæрдæйы уаг ма зæгъ» («Не посвящай в свои намерения жену»); «Дæ бинонтæй дæ мает куы у а, уæд æй дæ усæн ма зæгъ, уый ма дып дæ мастыл маст бафтаудзæн» («Если ты огорчен кем-нибудь из членов семьи, не говори об этом жене — она усугубит горечь»); или «Сылгоймагыл макуы баууæнд» («Никогда не доверяй женщине»); или «Усæн къонайæ къæсæрмæ сæдæ фæнды ис» («Женщина от очага до порога дома сто раз меняет свое намерение»). 

Противодействие, оказываемое стремлению к традиционному укладу с равенством родителей в управлении семьей, является, пожалуй, причиной неустойчивости современной семьи. Здесь надо заметить, что развитие семьи вообще к семье с одним лидером наблюдается в настоящее время во всем мире. В рамках рассмотрения традиционного уклада и быта осетинской семьи можно утверждать, что прежний быт осетин был более прочным, цементирующим семью. Об этом говорит отсутствие каких-либо сведений о разводах и о беспризорных детях в Осетии. 

Обывательскому взгляду традиционная семья представляется как царство диктата отца над остальными, без взаимопонимания и доброжелательности. Однако более внимательное рассмотрение устного творчества, этого архива культурных достижений народа, убеждает нас в ошибочности такого представления. Более того, традиционные нравственные ценности, порожденные прошлым укладом, убеждают нас в том, что современная семья пока ничего подобного не произвела. Там, в прежней семье, например, отсутствовала ложь во взаимоотношениях между членами семьи: «Расти фæстаг — æвæсмон» («У правды конец без сожаления»); «Расти хуыцау дæр нæ сафы, расти дон дæр нæ ласы» («Правду и бог бережет, правда и в воде не тонет»); «Рæстаг хъуыддаг — æнæ дау» («К правдивому делу не придраться»); «Гæдыйы къах цыбыр у» («У лжи короткие ноги»); «Лæгау лæг алкæддæр раст зæгъдзæн» («Настоящий человек всегда говорит правду»). 

Там было обязательно бережливое, уважительное обращение между членами семьи: «Æвзæр ныхас зæрдæ хъæдгом кæны» («Грубое слово сердце ранит»); «Сæртæг ныхас зæрдæйæн рæхуыст у» («Необдуманное слово — удар в сердце»); «Æвзæр ныхас цæфæй фыддæр у» («Плохое слово хуже удара»); 

Там предписывалось ласковое обращение к детям: «Нанайы хур» («Бабулино солнце»); «Мæ уды гага» («Зернышко моей души») «Мæ зæрдæйы фæрдыг» («Бусинка моего сердца»); «Дæ низтæ Ьын ахæрон» («Чтоб твои болезни моими стали») и т. д. 

Там супругам предписывалась и обязательная взаимная ответственность между ними за общее состояние нравственности в семье: «Нæлгоймагæн кад сылгоймагæн — йæхицæн» («Женщина, оказывая уважение мужчине делает честь себе»); «Нæлгоймаджы сæр алы усы дæр хъæуы» («Каждой женщине нужна мужская забота») «Лæг æмæ ус — фæрæты хъæдæй барст» («Мужчина и женщина одной меркой мерены»); «Лæг æмæ ус æмдæндаг сты» («У мужа и жены общие зубы, т. е. понимают друг друга, единодушны»). 

Значительное место в нравственном воспитании занимал этикет общения между членами как общества, так и семьи. Умение общаться с окружающими в традиционном укладе представляло собой искусство. Можно сказать, что в прошлом быте существовали специальные институты общения, к которым можно причислить, кроме традиционного ныхаса, места проведения различных массовых мероприятий оперативно-развлекательного характера, затем фамильные и сельские места отправления различных праздников и, наконец, свадебные и поминальные торжества. 

Подобные места и поныне посещаемы населением, хотя и не в такой массовой форме, как прежде. Однако свадьбы и похороны по-прежнему для осетина имеют социальное значение. Посещение этих мероприятий для него является обязательным. 

Не затрагивая общение во всех его аспектах, обратим внимание лишь на его внешнюю, эмоциональную сторону. Эмоциональная сторона общения была настолько яркой и привлекательной, что никого не оставляла равнодушным. Она заставляла сопереживать, словом, поглощала личность целиком. По описанию исследователей Кавказа в местах массовых сборов населения царила атмосфера всеобщего веселья, эмоционального подъема, что сближало людей и способствовало лучшему взаимопониманию. 

В быту, в кругу семьи осетин был немногословен и ответствен за каждое произнесенное слово. Он строго придерживался правила: «Алы ныхасæн дæр фæтк æмæ уавæр ис» («У каждого слова свои особенности, свой черед»). При этом ложь презиралась: «Æргом пыхасы къæм нæй» («Откровенность — не порок»); «Æргом пыхас хæлардзинад нæ халы» («Откровенность дружбы не портит»). Считалось безнравственным говорить что угодно, когда угодно, при ком угодно. Поэтому устное народное творчество напоминает: «Адæймагæн йæ сæфт дæр æмæ йæ амонд дæр йе взагыл бает сты» («И погибель и счастье человека зависят от его языка»). Слова должны были быть недвусмысленны, говорящий — степенным, лаконичным, словом, соблюдать осетинский этикет. Мы теперь все это относим к культуре речи, а в традиционном быте такое отношение к речи, было составной частью нравственности человека. Говорят: «Зонды дуар дзых у» («Дверь ума — язык»); «Зæрдæйы дуар дзых у» («Язык — двери к сердцу»); «Зæрдæ гуыдыр у, æвзаг — дæгъæл» («Сердце замок, язык — ключ к нему»). 

Однако осторожность не должна быть чрезмерной. Вообще любая чрезмерность считалась пороком. Все должно быть в меру, потому что любое неразумное следование приличиям — то же неприличие. Суть здесь в том, что человек должен чувствовать себя равным, таким, как окружающие. Поэтому говорят: «Дæ дзырд кæм хъæуа, уым ыл фæстæмæ ма хæц» («Там где нужно сказать — скажи, не сдерживай себя»). Нельзя быть безъязыким, надо и уметь отвечать на вопросы: «Æнæдзых лæг — æнæдуар мæсыг» («Безъязыкий человек — что башня без входа»). Но и нельзя быть болтуном, пустозвоном. Говорят: «Дæс хатты цыныхас 

зæгъай, уым кад нал и» («Слово, десять раз повторенное дешево стоит»); или: «Æвзæр йæ иу дзырд сæдæ дзырды кæны» («Сто раз повторяющийся — глупец»). Вообще длинно может говорить только бездельник, лентяй: «Æвдæлон лæджы ныхæстæ кæны» («Говорит, словно беззаботный». Быть беззаботным — это порок. Кроме того, безнравственно говорить без нужды: «Цæмæй дæ нæ фарстæуа, уый ма дзур» («Не говори того, о чем не спрашивают»). А прежде чем начать разговор, следует убедиться в том, что тебя будут слушать. Говорят: «Куы дзурай, уæд дæм хъуамæ хъусæг уа» («Говори имея слушателя»). И надо придерживаться принципа — меньше говорить, не забывая: «Лæджы дзых æмæ гуыбынæй йеддæмæ ницы фегад кæндзæн» («Ничто человека так не позорит, как язык и чрево»). 

Общественное мнение всегда было против насмешек над незнакомым человеком. Это надо считать в традиционном осетинском быте знаком особого внимания к чужому или гостю. Обычно же насмешка, упрек, юмор широко практиковались в общении между хорошо знакомыми людьми. Поэтому говорят: «Ирæн фидис кæнын фыдæлтæй баззад» («Упрек и насмешка осетинам от предков достались»). Но упрекать мог только человек особо тонкого ума, не задевая чести и достоинства человека. В противном случае насмешка или упрек могли иметь непредсказуемые последствия. 

Людей со злым языком остерегались, сторонились: «Аæгæн йæ сæры цæф афтæ нæ риссы, æвзæр ныхас дзы куыд риссы» («Человеку не так больно от удара по голове, как от злого слова»). 

Манера разговаривать должна быть мягкой, доброжелательной, речь должна ласкать слух. Говорят: «Рæгъæд дыргъ æмæ адджын ныхас æнцон аныхъуырæн сты» («Спелый фрукт и сладкое слово легко проглатываются»); «Фæлмæн ныхас хур у», дæрзæг ныхас — къæвда» («Мягкая речь — солнце, грубая — дождь, ненастье»). 

Говорить можно то, в чем убежден, что видел собственными глазами: «Искæд бон ивын кæй бахъæуы, ахæм ныхас ма зæгъ» («Не говори то, что завтра будут подвергать сомнению»)... 

Даже небольшой обзор устного творчества свидетельствует о том, что обстоятельное исследование в этой области обогатит содержание взаимных усилий семьи и школы по нравственному воспитанию, не говоря уже о том, что такое исследование полезно с точки зрения сохранения многих нравственных ценностей и ориентаций, которые и сегодня могут с наибольшей пользой работать на прогресс общества. 

 

Руслан Дзалаев 

 

Журнал «Дарьял», 1991 год, №2 

 

___________________________________ 

 

1 Здесь и далее данные социологических исследований, проведенных группой по изучению этносоциальных и этнопедагогических процессов в СО ССР при кафедре педагогики и психологии СОГУ 



<==    Комментарии (2)      Версия для печати
Реклама:

Ossetoans.com OsGenocid ALANNEWS jaszokegyesulete.hu mahdug.ru iudzinad.ru

Архив публикаций
  Января 2024
» О чем рассказали восточно-европейские руны
  Ноября 2022
» От Кавказа до Волги
  Августа 2022
» Кавказцы глазами русских: говорят архивные документы...
  Марта 2022
» К вопросу о заселении Фиагдонской котловины, по данным фамильных и народных преданий
» О новых именах в истории царственного дома средневековой Алании
  Февраля 2022
» К ВОПРОСУ ОБ УДЕЛЬНЫХ ВЛАДЕТЕЛЯХ УАЛЛАГКОМА ПО ФАМИЛЬНЫМ, НАРОДНЫМ ПРЕДАНИЯМ И АРХИВНЫМ МАТЕРИАЛАМ
  Декабря 2021
» Осетинская религия; религия осетин (Ирон дин)
  Мая 2021
» Иверская (Моздокская) икона Божией Матери
  Мая 2020
» Соотношение понятий Æгъдау, религия (дин), вера во внутриосетинской дискуссии
  Июля 2019
» Открытое обращение представителей осетинских религиозных организаций
  Августа 2017
» Обращение по установке памятника Пипо Гурциеву.
  Июня 2017
» Межконфессиональный диалог в РСО-Алании состояние проблемы
  Мая 2017
» Рекомендации 2-го круглого стола на тему «Традиционные осетинские религиозные верования и убеждения: состояние, проблемы и перспективы»
» Пути формирования информационной среды в сфере осетинской традиционной религии
» Проблемы организации научной разработки отдельных насущных вопросов традиционных верований осетин
  Мая 2016
» ПРОИСХОЖДЕНИЕ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
» НАРОДНАЯ РЕЛИГИЯ ОСЕТИН
» ОСЕТИНЫ
  Мая 2015
» Обращение к Главе муниципального образования и руководителям фракций
» Чындзӕхсӕвы ӕгъдӕуттӕ
» Во имя мира!
» Танец... на грани кровопролития
» Почти 5000 граммов свинца на один гектар земли!!!
  Марта 2015
» Патриоту Алании
  Мая 2014
» Что мы едим, или «пищевой терроризм»