Молчали серые скалы — немые стражи дикого ущелья. 

Черной змеей извивалось внизу ущелье. По бокам его тенями лепились сакли, разбросанные во все стороны. 

Усеченными конусами подымались серые башни, остатки воинственного прошлого. 

Я сидел на утесе и прислушивался к рокоту потока. 

Он мчался бешено вперед. 

Как бы гонясь за призраком счастья, набегали волны друг на друга. Белая пена причудливыми кружевами тянулась за стальными хребтами волн. 

Ничто не нарушало безмолвия природы, только однообразный шум воды, как рокот проходящих лет, будил в груди воспоминания. Мысли нестройной вереницей теснились в мозгу, и образы прошлого щемили сердце. 

Шло время. Изменилось все. И только картина родного ущелья осталась все та же. 

А не там ли, вон на той площадке у обрыва, рассказывал дряхлый Каурбек дивные сказания старины? Земля уже давно прикрыла его тело, и уста его уж давно молчат. 

Как живой встает предо мной Каурбек, и я слышу его спокойный с легкой хрипотой голос: 

— Слушайте, что скажет вам старый Каурбек, слушайте, что говорит дедовское сказание!.. 

— Велик Аллах, и нет на свете никого милосерднее его. 

Да прославится его имя святое среди всех народов, и нет Бога кроме единого Бога, а Магомет пророк его... 

Стоит молодежь вокруг Каурбека. Все притаились, боятся проронить слово. Горящие любопытством глаза устремлены на старика. 

Но Каурбек не торопится. Задумчиво дымит он трубкой и будто собирается с силами. 

— Слушайте внимательно, и не пророните ни одного слова... Видите ли вы там, в средине горы отверстие, влезьте вовнутрь этого отверстия, и вы наткнетесь на камень. Под этим камнем выбита дверь в подземелье. А в подземелье вы увидите скелет человека, рядом скелет собаки, а в головах у них каменное изваяние. Не трогайте их, они пролежат там до дня страшного суда! 

Такова воля Аллаха... 

Вот что слышал я от отцов в те времена, когда еще был так молод, как вы. 

Давным-давно, когда великий пророк Магомет, да прославится его святое имя, пребывал на земле и поучал людей словам истинной веры,—в этом ущелье жил народ, имя его уже никто не помнит, у этого народа был князь, а у князя был сын, единственная опора его старости. 

Старый князь очень любил своего сына Анзора и думал передать ему все свои богатства и всю власть. 

А юноша подрастал отважный, как барс. 

Не было джигита удалее Анзора. Радовалось сердце старого князя, и спокойно ожидал он дня смерти. : В том же ауле, где правил старый князь, жил бедный чевячник. 

День и ночь надрывался он в работе. Не было беднее его. Все имущество чевячника заключалось в нескольких кожах. 

Но не роптал чевячник на свою судьбу, был терпелив. Твердо верил в милосердие Аллаха, свято исполнял веления Корана. 

И послал ему Аллах утешение и радость—дочь красавицу Аминат. Как звезды блестели глаза Аминат, как серебро звенел ее смех. 

Увидел Анзор красавицу и полюбил ее. Как ни хотел забыть ее, не мог. 

И стал просить Анзор отца послать сватов к бедному чевячнику. Но старый князь разгневался на сына. Не пара была ему дочь бедного чевячника. Уж давно подыскивал князь невесту сыну среди соседних князей. 

Свято чтил Анзор волю отца, но бороться с чувством не мог. 

Знал он, что и красавица любит его. 

Пылали щеки Аминат, стыдливо опускались ресницы, и сердце билось учащенно, когда встречала она молодого Анзора. И шайтан смутил Анзора. 

Забыл он заветы предков. 

Нарушил волю Аллаха. Позором покрыл отцовские седины. 

Велик Аллах в своей безграничной милости, но грозен он в праведном гневе. Чтите его святые законы. 

И старый Каурбек постучал согнутым сверху посохом о гранит земли. И все, затаив дыхание, почтительно склонили головы. 

Старик замолчал. Трубка уже давно потухла, и он дрожащей рукой начал выбивать из нее золу. 

Затем, достав небольшой ветхий кисет, медленно набил трубку и задумался, как бы весь уйдя в воспоминания. 

Легкий трепет прошел по толпе, будто шелест прибрежного камыша. 

Старик продолжал: 

—... Был в свите старого князя молодой нукер по имени Та-риб. Имел он язык лисицы, а сердце его было волчье. Давно уж он точил зубы на старого князя и только искал подходящего случая. Он и подговорил Анзора похитить Аминат и тайком жениться на ней. Обещал помочь... 

Колебался Анзор. Страшился преступить волю отца. Боялся гнева Аллаха. Но коварен шайтан. 

Заполз он в сердце Анзора и смутил его. Скоро старый князь узнал о поступке сына. Холодно, не проронив ни звука, встретил он печальную весть. 

Спокойно отдавал он обычные распоряжения. Но когда ушел он к себе, горе его не знало пределов. 

Рвал он седую бороду, и в гневе сорвались с уст его проклятия. 

И проклятия отца услышал Всемогущий Аллах, и решил Аллах покарать преступного сына и коварного советчика. 

Увидел он беглецов спрятавшимися в подземелье, и повелел Всемогущий превратиться Анзору в каменную статую, подлому Тарибу в собаку, а красавицу Аминат Аллах простил за святую жизнь ее отца. 

Исполнилось повеление Всемогущего. 

Каменным изваянием застыл Анзор, в нечистую собаку превратился Тариб. 

С ужасом схватила Аминат руками изваяние Анзора. 

К вечеру умерла от горя красавица Аминат. Сдох и собака Тариб. 

И с тех пор много лет лежит она рядом с собакой Тарибом, а в головах у них каменное изваяние Анзора. 

Проходит время. Восходит и заходит солнце. День сменяет ночь, а они все лежат в темнице, и так будут они лежать до того времени, когда архангел Джабраил не протрубит час пробуждения. 

Тогда предстанут они на суд Всевышнего Аллаха... 

Чтите отцов своих. Велик Аллах! 

— Аминь!—отозвались хором присутствующие. На мгновение воцарилась тишина, а затем все стали расходиться. 

Старый Каурбек, опираясь на палку, тихим шагом протиснулся сквозь почтительно расступившуюся толпу и скрылся в соседней сакле. 

Кругом все опустело... 

И только тот же однообразный шум воды, как рокот проходящих лет, несся по ущелью.