Iriston.com
www.iriston.com
Цæйут æфсымæртау раттæм нæ къухтæ, абон кæрæдзимæ, Иры лæппутæ!
Iriston.com - история и культура Осетии
Кто не помнит прошлого, у того нет будущего.
Написать Админу Писать админу
 
Разделы

Хроника военных действий в Южной Осетии и аналитические материалы

Публикации по истории Осетии и осетин

Перечень осетинских фамилий, некоторые сведения о них

Перечень населенных пунктов Осетии, краткая информация о них и фамилиях, в них проживавших

Сборник материалов по традициям и обычаям осетин

Наиболее полное на сегодняшний день собрание рецептов осетинской кухни

В данном разделе размещаются книги на разные темы

Коста Хетагуров "Осетинскя лира", по книге, изданной во Владикавказе (Орджоникидзе) в 1974 году.


Перечень дружественных сайтов и сайтов, схожих по тематике.



Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru Индекс цитирования
Статьи Словари
Здравствуйте, Гость
Регистрация | Вход
Опубл. 22.01.2009 | прочитано 7550 раз |  Комментарии (4)     Автор: Tabol Вернуться на начальную страницу Tabol
БЕРНАРД С. БАХРАХ И ЕГО «ИСТОРИЯ АЛАН НА ЗАПАДЕ» (окончание)

(НАЧАЛО) 

 

В 467 г. на востоке распространился слух, что Газерих собрался вторгнуться в Александрию. Лев, однако, надеялся, что сможет в конечном итоге освободиться от Аспара и уничтожить одним мощным ударом вандало-аланское королевство в Африке. Он потратил много золота, чтобы достать флот и войска для нападения. Остерегаясь поручить командование этой операцией Аспару или его сыновьям, Лев поручил это Василию. Описывая эти события, Прокопий указывает, что Аспар делал много попыток уговорить Льва отказаться от вторжения, ибо хорошо понимал, что если войска Льва нанесут поражение аланам и вандалам в Африке, император станет независим. Но, видимо, влияние Аспара на Василия, командующего походом, привело к победе варваров; исход битвы имел важные политические последствия для алан в Африке и в Константинополе. Победа 468 г. изменила положение дома Аспара в лучшую сторону. Лев дал согласие на свадьбу своей дочери с Патрицием и возвел его в ранг кесаря. 

Однако вскоре было разоблачено несколько заговоров, замышлявшихся Ардабуром, старшим сыном Аспара, пытавшимся с помощью подкупа заручиться поддержкой некоторых исаврийских сторонников зятя Льва. Об этом, как и о связях Ардабура с Анагастом, военачальником, размещавшимся во Фракии, стало известно Льву. Самой позорной из интриг Ардабура была его попытка поднять восстание, заручившись поддержкой персов. Она была разоблачена в сенате, когда император предъявил письма Ардабура к персам, свидетельствующие о подготовке к заговору. Аспар, который присутствовал в тот день в сенате, не мог защитить сына и был вынужден отречься от него публично. Бахрах предполагает (7, с. 47), что Ардабур был просто исполнителем приказов своего отца. После этих событий Лев действовал решительно. Он убил во дворце Аспара и Ардабура. тяжело раненому Патрицию удалось бежать. Германериха, младшего сына Аспара, о котором мало что известно, не было во дворце в момент совершения убийства и он, по-видимому, остался жив. 

В течение почти половины столетия аланы занимали выдающееся, а часто и господствующее положение в Константинополе. Их позиции не ослабевали потому, что они были очень способными военачальниками и доказали это победами своих войск. Другой причиной успеха алан является то, что они не были германцами и, таким образом, избежали антигерманской «чистки», проводимой Восточным Римом в начале V столетия. 

Личные способности и политические условия полностью не объясняют власть алан в Константинополе. У Аспара и его семьи было значительное число алан, населявших Черноморское побережье, которых они при необходимости могли призвать для военной поддержки. Многие годы аланы населяли восточную часть Крыма, жили вдоль западного берега Черного моря в Нижней Мезии и Малой Скифии. Эти поселения, вероятно, были образованы в конце IV или начале V века. Аланы, населявшие данный район, были признаны императором Маркианом федератами. Большое значение имел также межнациональный брак, едва не приведший алана к императорскому трону. 

С крахом семьи Аспара в Константинополе большая часть истории алан на востоке Римской империи близится к завершению. История алан на юге России и в Центральной Азии в период средневековья, по мнению автора монографии, заслуживает внимательного рассмотрения. 

Далее Бахрах освещает вопрос об аланах и вандалах. Среди части алан, которые избежали господства гуннов в 370-х годах и отхлынули на запад, были и те, что объединились с вандалами, населявшими Паннонию. Однако в начале 390-х годов, вероятно, в поисках необходимого пропитания (а может, и под давлением кочевых племен,— М. Ч.), аланы и вандалы начали перемещаться на запад. Эта миграция не осталась незамеченной для Стилихона, римского военнокомандующего на Западе. У Стилихона, являвшегося наполовину вандалом, была часть преданных алан, находившихся под его командованием на службе в Италии; поэтому он не колеблясь призвал хлынувших из Паннонии алан и вандалов поселиться в Норике и Реции в качестве союзников Рима. Однако он не сумел заключить удовлетворительных соглашений с ними ив 401 г. аланы и вандалы начали совершать опустошительные набеги на провинции, которые должны были защищать. Стилихон оказался вынужденным положить конец этим грабежам. Потерпев поражение, аланы, и вандалы, видимо, двинулись на север и на восток в Германию, за Рейн. Следующее упоминание об этих группах имеет место спустя 5 лет, когда 31 декабря 406 г. они направили своих коней через покрытый льдом Рейн и вновь вошли на территорию империи. 

Перед варварами, вошедшими в Рим, стояло, в основном, два выбора: вхождение в Римскую систему в качестве союзников или кочевая жизнь с налетами и грабежами. В 400 г. римские власти в Галлии начали переговоры с кочевниками. Гоар, вождь алан, пришел к соглашению с империей. Сторонники Гоара расселялись на стратегических позициях и поэтому аланы и вандалы, не встретив гостеприимства со стороны империи, стали совершать грабежи в Галлии. В 409 г. аланы и вандалы вошли в Испанию, где продолжали набеги и грабежи, которыми охарактеризовалось их пребывание в Галлии. После двух лет опустошительных набегов и грабежей аланы и вандалы заключили соглашение с испано-римлянами о разделении земли. Они надеялись, что империя признает их федератами, но Константин, римский военачальник на Западе, предпочел использовать покорившихся ему незадолго до этого вестготов для подавления и ослабления позиций алан и вандалов в Испании. Согласно источникам, после длившейся три года войны, вестготы сломили обоих противников, почти уничтожив их. Что касается Гоара и его алан, то в течение 25 лет они оставались верными сторонниками империи. 

С помощью топонимических данных можно установить вероятное местонахождение, по крайней мере, некоторых поселений алан, сторонников Гоара. Allain (Somme) размещается, в 30 милях к востоку от Amiens и защищает дороги, ведущие из Cologne в Amiens и Soisons. В 25 милях к югу — юго-востоку располагается Alaincourt (Aisne), который контролирует дороги из Tournai в Soissons и из Tournai в Rheims. Дальше к юго-востоку располагается Alland'huy (Ardennes) и другой Allaincourt (Ardennes); оба охраняют дорогу из Cologne в Rheims и размещаются в 35 и 25 милях от Rheims соответственно. К югу от Rheims располагаются Alancourt (Marne) и Sampigny (Marne). Allancourt находится всего в нескольких милях от Sermiers. Еще один . Sampigny был образован в 30 милях к востоку от Sermaize Les Bains и контролировал дорогу из Toul в Verun. 

Слово Sampignu происходит от аланского имени Sambida, хотя тесная лингвистическая связь аланского и сарматского языков не позволяет определить с уверенностью были ли Sambida, в честь которых даны названия этим городам, аланами или сарматами. На возвышенности встречается Allamont (Meurthe-et-Moselle), контролирующий дорогу из Metz через Verdun в Rheims. К югу от Metz вдоль дороги в Toul лежит Alain-court-la-Cote (Meurthe-et-Moselle). Как раз к югу от Toul на пути к Langres располагаются Alain (Meurthe-et-Moselle) и Aillianville (Haute-Marne); последний контролирует дорогу в Verdun. Восточный доступ к Langres охраняется еще третьим Alaincourt (Haute-Saone). 

Переселение алан на запад, по заключению Бахраха, и их расселение внутри империи демонстрирует и их неразрывность с обычаями степей и отход от этих обычаев при переходе к новому образу жизни. Живя в степях, аланы никогда не объединялись в политических интересах в орду, подобно гуннам и аварам. Нужды кочевой жизни требовали, чтобы странствующие группы были ограниченного размера и условия, необходимые для образования кочевой орды, никогда не были свойственны аланам. Иными словами, придя на запад, они, в основном, примыкали к другим народам, таким как вестготы и вандалы, или небольшими группами поступали на имперскую военную службу. 

В начальный период расселения все аланы хотели войти в состав империи, чтобы защищать ее и пользоваться ее благами. Одним, по не зависящим от них обстоятельствам, это не удалось, другие же с успехом достигли цели. Поселившиеся в Италии и Галлии аланы, несмотря на то, что не были христианами и даже не знали латыни, служили империи и извлекали из этого выгоду. Другие аланы, отправившись в Испанию и затем в Африку, никогда не могли найти продолжительного мира с империей, несмотря на то, что стали арианскими христианами. В Константинополе аланы пользовались очень большой властью и некоторое время их вожди в сущности были здесь правителями, хотя восточная часть империи не была им подвластна. Здесь часть алан тоже приняла арианство, породнившись путем браков с представителями элиты и римской и германской частей общества. 

В отличие от «неудачливых», которыми Бахрах считает алан в Испании, Африке и Константинополе, «удачливые», т. е. аланы в Италии и Галлии, по-видимому, никакой угрозы для империи не представляли. Окончательное уничтожение неудачливых аланских групп было обусловлено военными и политическими действиями, предпринятыми восточной частью империи, т. е. процветающей ее половиной. Аланы в Италии и Галлии жили в более слабой — западной части империи, которая в конечном итоге была разделена между завоевателями. 

Еще будучи кочевым народом, аланы составляли военную элиту; перейдя к оседлости, они, в основном, сохранили подобную социальную структуру. Чтобы успешно применять в бою свою хваленую конную тактику, аланам было необходимо иметь возможность повышать военное мастерство и содержать в хорошем состоянии коней и оружие. Крестьянин V века, скованный своими постоянными хозяйственными заботами, а также ограниченный условиями крепостного права, не был, естественно, в состоянии посвятить все свое время и усилия обучению военному искусству и не имел возможности приобрести лошадей и вооружение. Гостеприимство же Рима давало аланам некоторую свободу от экономической деятельности, что позволяло им постоянно быть в боевой готовности. Данная система способствовала их интеграции в структуру римского общества на самых высоких его ступенях. Таким образом, аланы из бывших кочевников превратились в класс особых воинов-землевладельцев. В рушившемся римском государстве аланы, в особенности те, которые находились в Галлии, обладали большой возможностью стать составной частью новой средневековой аристократии. 

 

Глава 3. АССИМИЛЯЦИЯ АЛАН
 

(The Assimilation of the Alans)
 

К концу V в. хронисты Галлии признают алан не поддающимся познанию организмом и перестают обращаться к их истории. Бахрах объясняет это тремя причинами: аланы мигрировали из Галлии, они были полностью уничтожены или ассимилировались с местными популяциями. Доказательств того, что они эмигрировали или уничтожены нет и поэтому Бахрах исследует вероятность их ассимиляции, первый шаг к которой аланы сделали, начав перемещение на Запад и обосновавшись в качестве гостей в империи. Здесь они из кочевников превращаются в оседлых земледельцев. 

Второй фазой, и Бахрах считает ее более важной, в процессе ассимиляции было принятие аланами христианской веры и, в частности, православного христианства. Ко второй половине VI в. аланы уже классифицировались как христиане. Бахрах подтверждает этот тезис извлечениями из Жития святого Гоара. Гоар родился в Аквитании в первой половине VI в. У обоих его родителей были римские имена, однако своему сыну они дают аланское имя, таким образом, отмечая свое происхождение. Молодой Гоар, чьи родители, а может, родители родителей приняли православное христианство и отвергли арианство вестготов, стал священником и миссионером (7, с. 75—76). 

Если принимать во внимание различия во внешних данных, что необходимо при дискуссии об ассимиляции, то на двух сохранившихся изображениях алан (одно — на диске в честь консула Аспара, на котором он изображен вместе с отцом Ардабуром и германцем по имени Плинт; на втором изображены аланские и вандальские пленники в 416 г.) никаких особых отличительных примет нет (7, с. 76). Такие изобразительные свидетельства, конечно, нужно использовать осторожно, поскольку художественные традиции того времени требовали изображения людей в довольно стилизованной манере. Что же касается источников, то они не дают фенотипических характеристик, отличающих алан от их современников, и это своего рода ответ на вопрос. Если исходить из самой сущности образа их социальной организации, то аланы не могли быть явно отличающейся фенотипической группой, т. е. аланы как народ вышли из многих групп; их идентичность основана скорее на культуре, чем на так называемой «расовой характеристике». 

Аланы, населявшие во второй половине V в. Галлию, ассимилировались с местными популяциями. Аланы в Орлеане армориканизировались, т. е. слились с армориканцами (жителями Арморики), которые также были смесью многих народов, включая некогда имперские войска — беженцев из Британии и галло-римлян. Еще до окончания V столетия некоторое количество орлеанских алан начало двигаться на запад, в те части Арморики, где доминировали бретонцы. Об этом можно судить по топографическому наследию в этих местах. 

К середине VI столетия большей частью западной Арморики правил магнат по имени Кономор. Он интересен нам тем, что его сына, принца, изгнанного отцом во Франкское королевство, звали Аланом. Это был первый из нескольких графов и герцогов в Бретани в период раннего средневековья, носивший имя Alanus, Земли, которыми правил Кономор, были населены разнородными племенами, включая кельтов, римлян, германцев и алан. Один достоверный источник дает нам информацию о том, что на армориканских землях Кономора говорили на четырех разных языках, при этом указывается, что в середине VI века там жили еще аланы, говорившие на родном языке. В это же время в Арморике имело распространение повествование о первенстве Alani в Европе, что указывает, по мнению Бахраха, на существование сильных проаланских влияний здесь приблизительно в середине VI в., когда смешанный правящий дом, по крайней мере с условным аланским родством, боролся с Кономором за выживание. Одобрение этой истории бретонскими историками начала IX в. при живом интересе к ней в Арморике предполагает, что и позднее в Бретани продолжало сохраняться аланское влияние. 

Ассимиляция алан доминирующей в Арморике кельтской культурой была взаимным процессом. В области военной тактики алан, которые, как говорилось, вместе с другими степными народами оказывали большое влияние на развитие римской кавалерии, играли огромную роль и в развитии армориканской кавалерии. В Римской империи как раннего, так и более позднего периода кельты, либо бритты, либо бретонцы, никогда не пользовались репутацией конников, хотя классические авторы отмечают их мастерство в езде на колесницах. 

В середине VI в. Прокопий в своих записях повторил старую историю о том, что в Бретани не было лошадей и, таким образом, бретонцы не имели представления об искусстве верховой езды. Однако уже в XII в. репутация армориканских конников была противоположной тому, что о них говорили в древности. 

Чтобы определить истоки происхождения армориканского рыцарства, Бахрах считает разумным вернуться к истории алан, которые ассимилировались бретонским обществом к началу VI в. Именно это время указывается как период развития армориканской кавалерии в одном источнике, который Бахрах разбирает подробно в своей работе. 

Военная тактика алан имела сходство с тактикой гуннов, которые «вступали в бой, выстроив войска клином, при этом создавая дикий шум своим криком. Поскольку они легко снаряжены и способны к быстрому движению и неожиданному действию, они предумышленно вдруг разделяются на отдельные группы и беспорядочно, стремительным натиском атакуют вразброс, устраивая страшное кровопролитие; ... они воюют с помощью метательных снарядов ... они галопом преодолевают разделяющее их с врагом расстояние и воюют лицом к лицу мечом». 

Аланы бросаясь в атаку, тоже поднимали устрашающий пронзительный крик и использовали иногда конную фалангу. Айседора Севильская отмечает, что аланы по существу были как воины бесполезны без своих коней. Они были маневренным войском, однако аланы, населявшие Арморику, использовали несвойственные гуннам латы как для себя, так и для своих лошадей, 

Эти описания аланских конников, отобранные Бахрахом из записей Аммиана Марцеллина и других более поздних комментаторов, носят заметное сходство с армориканскими конниками, описанными в источнике первой половины IX в. 

В другом источнике описывается, что бретонцы воюют на конях, носят доспехи, как сами воины, так и кони, и мечут копья в своих врагов. В документах X в. есть интересная деталь, свидетельствующая о том, что бретонцы воюют как венгерская кавалерия. Бретонцы не доводят свою атаку до конца, а поворачивают своих коней в сторону после каждой атаки и отличаются от венгров только тем, что последние стреляли из лука, а первые метали копья. Как существенную деталь Бахрах выделяет тот факт, что аланский элемент имел продолжительное военное влияние. 

Прослеживая истоки армориканского рыцарства, Бахрах выделяет два момента: сходство военной тактики бретонцев с военной тактикой венгров, означающее присутствие влияния степных народов на тактику бретонцев; если элементы степной тактики имели место у бретонцев, то тогда эта тактика была аланского происхождения, поскольку в раннесредневековой Арморике других степных народов среди поселенцев не было. 

Результатом влияния алан на тактический репертуар военных сил в западной Франции было ложное отступление. Ложное отступление было хорошо разработанной тактикой степных народов. Арриан, легат Адриана в Каппадокии, отмечал в своем труде Contra Alarms, что аланы были находчивыми и ловкими при применении ложного отступления. 

Принимая во внимание обширную природу аланского влияния в Арморике, Бахрах предполагает, что тактика ложного отступления вошла в тактический репертуар западной Франции. Что касается алан в южной Галлии, то они были, видимо, не такие «удачливые», как их армориканские собратья. Политические и религиозные различия, разделявшие алан и вестготов, живших на юге Галлии, объясняют ограниченное сохранение влияния алан в этом регионе по сравнению с их влиянием в Арморике. 

Доказательств политического взаимодействия между различными поселениями алан на западе не существует, однако есть некоторые свидетельства их культурного взаимообмена. Археологические находки указывают на существование культурных взаимосвязей между аланами в Галлии. Аквитанскии стиль орнаментации, украшающей 134 находки, в основном поясные пряжки конца VI и VII вв., содержит элементы аланского происхождения. 

Общепризнано, что аквитанскии стиль представляет собой смесь различных влияний со стороны франков, вестготов, бургундов и коптов. Кроме того, два элемента аквитанского стиля орнаментации заимствованы из центрально-азиатских орнаментов: четвероногие животные и крайне схематизированные изображения людей. Бахрах подчеркивает, что хотя аквитанскии стиль отражает различные влияния, все районы, где были обнаружены археологические находки, никто из варваров Римской империи не населял, кроме алан. Поэтому единственным источником постоянного влияния центрально-азиатского стиля на аквитанскии стиль орнаментации в районах находок могли быть только аланы и их потомки. 

В Арморике, где население еще в VII веке говорило на аланском языке, влияние алан сохранялось в течение всего раннего средневековья. Это влияние прослеживается в преобладании кавалерийской тактики алан, создании культа, посвященного Св. Алану, названные в его честь города, составление генеалогии, в которой аланам отводится роль доминирующего народа, сохранение географических названий, стойкость некоторых имен. Однако, несмотря на все это, след алан в историческом развитии Арморики сравнительно невелик. В западной части Арморики преобладало кельтское влияние, в то время как в восточной ее части доминировало римское влияние. 

Тем не менее это обстоятельство нисколько не отрицает того, что Арморика была областью смешанных культур, где процветали не только римские и кельтские племена, но также чувствовалось аланское и германское влияние. Здесь Бахрах вновь напоминает о смешанной природе аквитанского стиля, который содержал как германские элементы различных видов, так и аланские и кельтские. 

Идею смеси влияний, естественную в художественной работе, труднее постичь, сосредоточивая внимание на феномене имен собственных. Бахрах в качестве примера приводит сочетание двух имен Alan Judual — одно кельтское, другое аланское, но это могло быть исключением. Ученые-историки, изучающие раннее средневековье, единодушны в том, что Alain и варианты этого имени происходят от центрально-азиатского Alani. 

Ответить на вопрос о происхождении собственных имен нелегко, когда два народа, проживающие на одной общей территории, имеют слова, которые можно в равной степени принять за основу определенного имени. К примеру, в кельтских районах были очень распространены имена с элементом - cad, что естественно, поскольку это корень кельтского слова воин. Однако в группе индо-иранских языков, к которым относится и аланский язык, корень cad — означает «магнит» или «благородный». Хотя кельтское население в Арморике несомненно численно преобладало над аланским, Бахрах считает статистику неубедительным доказательством того, что какое-либо имя среди сотен, содержащих элемент-cad, имеет скорее кельтское, нежели аланское происхождение. 

Заканчивая свое исследование, Б. Бахрах пишет: «Даже сегодня в современной Франции можно встретить малопонятный эпитет, который напоминает нам о роли алан в конфликтах раннего средневековья. Поговорка не местная и говорит об антиаланском предрассудке, сохранившемся в нынешней Нормандии: «cet homme est violent et allain», т. е. «этот человек жесток, словно алан». 

 

* * *
 

Нам остается высказать несколько замечаний о книге Б. Бахраха, не меняющих ее общей высокой оценки. Прежде всего это касается номинативного метода, охарактеризованного выше самим автором. Противоречия бросаются в глаза. Б. Бахрах оперирует только теми источниками, в которых речь идет об аланах и отвергает возможность привлечения сведений о роксоланах, аорсах, языгах и других позднесарматских племенах. Тем самым, несмотря на все оговорки, этническое содержание этнонима «аланы» сужается, вышеназванные сарматские племена оказываются выключенными из аланской истории, хотя Б. Бахрах и признает этническую смешанность и многоплеменность алан. Но, в таком случае, что мешает видеть роксолан, аорсов, языгов в составе обширного аланского племенного объединения, покрытого общим названием «аланы» в I в н. э.? Это и было бы убедительным аргументом в пользу племенной пестроты и неоднородности алан в рамках одной этноязыковой общности. Именно так понимается данный вопрос в исследованиях некоторых советских ученых (2, с. 89—100; 3, с. 5—6). Нам кажется, что подобный конкретноисторический (а не номинативный) подход сделал бы построения Б. Бахраха более четкими и убедительными. 

Возможно, теми же обстоятельствами, а именно племенной раздробленностью и особенностями общественного строя, еще сохранившего стойкие черты патриархальных родовых отношений, а не переходом к земледелию и принятием христианской религии (хотя это тоже имело значение), следует объяснять относительную легкость ассимиляции алан на Западе, на что обращает внимание Б. Бахрах. Но отмечаемый Б. Бахрахом феномен приложим только к западноевропейской группе алан. В других же случаях аланы демонстрируют не менее феноменальную этническую устойчивость, примером чего может послужить небольшая группа алан-ясов в Венгрии, на что обратил внимание В. А. Кузнецов (4, с. 119). Аналогичную устойчивость и способность к выживанию в самых трудных экологических, социально-экономических и политических условиях показала та часть алан Северного Кавказа, которая в результате татаро-монгольского нашествия XIII в. оказалась загнанной в ущелья Центрального Кавказа и положила начало современному осетинскому народу. 

В советской историографии уже отмечалось, что выделение аланских древностей в массе археологического материала эпохи «Великого переселения» на территории Центральной и Западной Европы — дело чрезвычайно сложное и чем дальше аланы уходили на запад, тем такое выделение труднее и безнадежнее (3, с. 45). Б. Бахрах приводит в своей монографии рисунки тех элементов аквитанского орнамента, которые ему кажутся связанными с культурным влиянием алан. Но здесь немало спорного. Схематичные фигурки человечков, приводимые Б. Бахрахом по Н. Обергу, действительно очень похожи на такие фигурки из древностей Северного Кавказа, но на Кавказе они датируются IV—VII вв. и, следовательно, в конце IV в. не могли быть занесены в Западную Европу, поскольку их тогда еще не существовало. Здесь нужны дополнительные разыскания. В хронологическом аспекте не подходит приводимая Б. Бахрахом фигура собаки на золоченой пластине с седла из катакомбы 14 Змейского могильника (5, табл. 11, 2), так как это материал XI—XII в. Наконец, Б. Бахрах привлекает пряжку с надписью с территории Франции, опубликованную Л. Франше в качестве аланского памятника. Однако, Г. Цейсе и Э. Сален опровергли версию Л. Франше (6, с. 82) и Б. Бахраху не стоило, на наш взгляд, возвращаться к этому достаточно разъясненному спору. 

Несмотря на эти замечания, монография Б. Бахраха является большим шагом вперед в изучении истории алан на Западе и мы должны быть благодарны американскому ученому за этот интересный труд. 

 

ЛИТЕРАТУРА 

1. Beninger E. Die Westgotisch-alanische Zug nach Mitteleuropa, Leipzig, 1931. 

2. Гаглойти Ю. С. Аланы и вопросы этногенеза осетин. Тбилиси, «Мецниереба», 1966. 

3. Кузнецов В. А. Очерки истории алан. Орджоникидзе, «Ир», 1984. 

4. Кузнецов В. А. Аланы-ясы в Венгрии.//A Jaqzkunsag kutatasa, 1988. Szolnok, 1988. 

5. Кузнецов В. А. Аланские племена Северного Кавказа.//МИА, 1962, № 106. 

6. Кузнецов В. А., Пудовин В. К. Аланы в Западной Европе в эпоху «великого переселения народов».//СА, 1961, 2. 

7. Bachrach В. S. The History of the Alans in the West. University of Minnesota Press, Minneapolis, 1973, 140. 



<==    Комментарии (4)      Версия для печати
Реклама:

Ossetoans.com OsGenocid ALANNEWS jaszokegyesulete.hu mahdug.ru iudzinad.ru

Архив публикаций
  Января 2024
» О чем рассказали восточно-европейские руны
  Ноября 2022
» От Кавказа до Волги
  Августа 2022
» Кавказцы глазами русских: говорят архивные документы...
  Марта 2022
» К вопросу о заселении Фиагдонской котловины, по данным фамильных и народных преданий
» О новых именах в истории царственного дома средневековой Алании
  Февраля 2022
» К ВОПРОСУ ОБ УДЕЛЬНЫХ ВЛАДЕТЕЛЯХ УАЛЛАГКОМА ПО ФАМИЛЬНЫМ, НАРОДНЫМ ПРЕДАНИЯМ И АРХИВНЫМ МАТЕРИАЛАМ
  Декабря 2021
» Осетинская религия; религия осетин (Ирон дин)
  Мая 2021
» Иверская (Моздокская) икона Божией Матери
  Мая 2020
» Соотношение понятий Æгъдау, религия (дин), вера во внутриосетинской дискуссии
  Июля 2019
» Открытое обращение представителей осетинских религиозных организаций
  Августа 2017
» Обращение по установке памятника Пипо Гурциеву.
  Июня 2017
» Межконфессиональный диалог в РСО-Алании состояние проблемы
  Мая 2017
» Рекомендации 2-го круглого стола на тему «Традиционные осетинские религиозные верования и убеждения: состояние, проблемы и перспективы»
» Пути формирования информационной среды в сфере осетинской традиционной религии
» Проблемы организации научной разработки отдельных насущных вопросов традиционных верований осетин
  Мая 2016
» ПРОИСХОЖДЕНИЕ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
» НАРОДНАЯ РЕЛИГИЯ ОСЕТИН
» ОСЕТИНЫ
  Мая 2015
» Обращение к Главе муниципального образования и руководителям фракций
» Чындзӕхсӕвы ӕгъдӕуттӕ
» Во имя мира!
» Танец... на грани кровопролития
» Почти 5000 граммов свинца на один гектар земли!!!
  Марта 2015
» Патриоту Алании
  Мая 2014
» Что мы едим, или «пищевой терроризм»