В 12 верстах к западу от Терека с гор течет Кезил (золотая река) Он течет на протяжении 35 верст к северу в низких каменистых беретах через плодородные равнины и впадает у горы Ахловиш с левой стороны в Терек. Он меньше остальных притоков. С его правой стороны впадает река Архон в которую в 6 верстах к востоку под горой вливается Гутшедон. Истоки этой реки в горах и само ущелье полны лесов и имеют в ширину 80 сажень; дорога вдоль левого берега на протяжении 16 верст удобна для езды. 10-ю верстами выше справа впадает горный ручей Генал с юго-востока. На Генале еще выше в 8 верстах лежат селения Шаниба и Калатш, куда ведет трудная дорога. Отсюда идет пешеходная тропа через горы на восток к Шимити на Тереке. 

Дорога идет вдоль Кезиля и после селения Кобан переходит на полпути на правый берег. Долина расширяется, леса становятся реже и дорога ровнее. Через 16 верст от истоков или в 28 верстах к юго-западу от Caypoва находится Кобан. Эта местность лежит на левом или западном высоком берегу реки; по ней разбросаны селения, а с запада по ней течет небольшая речка. Лесистые предгорья здесь заканчиваются, долины узки, но плодородны, сильно заселены и жители более миролюбивы, чем остальные. Я повторяю еще раз, что лучшее пропитание и более открытое местоположение сделали этих людей более обходительными и человечными; тогда как бедность, недостаток в самом необходимом и жалкие жилища развивают грабительские и опустошительные наклонности. Здесь можно встретить отдельные каменные строения, но по большей части это деревянные плохие дома, похожие на горные хижины. Старшина Сурхав-Илик, очень преданный нам человек, принял нас хорошо и проводил далеко с проводниками и охраной. К западу лежат пастбища и пашни, откуда также идет пешеходная тропа через горы к Пагку выше Файнагедона. На западной стороне моста (через Кезил в 2 верстах отсюда) лежит на высокой крутой скале небольшое селение. 

С возвышения, откуда в отдаления виден Дергипш, дорога идет к югу по левому берегу (Кезиля) через равнину... Дергипш лежит на правом высоком берегу Кезиля... Местечко большое и имеет по большей части каменные жилища, между которыми на северо-восточной стороне поднимается укрепленный замок старшины Каншава. Этот старый разбойник заставил свести себя вниз из своего разбойничьего гнезда для того, чтобы встретить меня; я не ожидал этого от его спеси. Его 5 сыновей держались несколько в стороне вооруженными на конях из предосторожности и боязни, но по моему требованию им пришлось приблизиться, чтобы в знак гостеприимства передать саблю и всем вместе увезти обратно старика...  

После дружественного приема я взял у них проводника в Куртат и отправился к западу по левому берегу, по равнине длиной в 4 версты, в конце которой Кезил пробивает себе путь к югу сквозь узкое ущелье. У этого ущелья на западном склоне горы лежит на берегу речки селение Какадур, а несколько далее к югу — селение Ламардон в 7 верстах от Дергипша на левом берегу недалеко от дороги стоит камень... К северу от него находится скалистая гора, на вершине которой лежит так называемая Табау-Ватшила или пещера Ильи. Это священное место почитается всеми соседними местностями... 

С упомянутой возвышенности дорога идет вниз под гору к Куртату. Идя вдоль правого берега реки Факсан, достигают Шоарикау, который лежит в 2 верстах от Куртата на скалистой возвышенности. Куртат лежит в 12 верстах от Дергипша к западу и его селения расположены частью на реке Погк или Фок и частью на соседних возвышенностях. Этот округ один из наиболее обширных, многолюдных и плодородных. Многочисленные развалины башен и стен на самых высоких возвышенностях говорят о древности места и о многих происшедших здесь изменениях. Поскольку поблизости нет лесов, земледелие вполне обеспечивает жителей. Долина тянется к юго-западу на протяжении 8 верст; в ней расположены следующие селения: Харишкин, Хора, Хидикус, Ладш, Шимити, большое местечко на левом берегу на склоне горы; Барсикау на правом высоком берегу у маленькой речки. Здесь нас наилучшим образом принял старшина Соломон Гуриев. Он крещенный, хочет быть хорошим христианином и придерживается старых суеверных обычаев. 

К северу, где долина имеет 5 верст длины, лежат селения Фартиг, Валассик и Хикус, где имеется деревянный мост через Погк. На противоположном левом берегу находится Талаков, Мисси на речке, протекающей вдоль возвышенности и Гули. Шаноба на правом берегу и Шифгис на левом, старое местечко у подножья северных скал около узкого ущелья, которое здесь достигает едва ли 30 сажень ширины. Здесь имеется часовня с двумя небольшими колоколами, посвященная св. Георгию и отпирающаяся ежегодно только в день его праздника. В северной скале находятся пещеры, старинные жилища этой долины. Небольшие каменные ступеньки веду к этим пещерам. 

К востоку по направлению к Куртату у истоков Факсана лежат селения Ганикоф и Гарикоф. На вершине высокой крутой горы напротив Куртата лежит Сакуна, древнейшее местожительство куртатских осетин, покинутое главным образом вследствие трудной дороги... 

Дорога идет далее на юго-запад, удобна для езды и приводит к последнему селению Гаришкин. Это местечко лежит на левом возвышенном берегу Погка, который течет с юга и имеет мост, через который дорога идет к левому берегу. Оно лежит к юго-западу в 6 верстах от Куртата. Долина суживатся, а дорога становится трудной и неровной... По неровной дороге мы вскоре дошли до старой разрушенной стены, в которой находилась башня. Эта защитная стена, как рассказывают, была взята хитростью франкским ханом после длительной осады... На плоском каменистом берегу реки я обнаружил различные богатые куски руды, которые, вероятно, оторвались от ближайших снеговых гор. Ни одна местность не показалась мне так богатой минералами, как эта, и я нашел здесь также топазы и горный хрусталь, которые лежат кругом реки с большим количеством кварца. 

Хилак лежит к югу в 2 верстах от старой стены у входа в долину, которая все больше расширяется по направлению к югу. Местечко лежит на левом берегу Погка и имеет плохие, каменные, близко друг от друга построенные жилища... Местность холодная и неплодородная; жители бедны и нуждаются в дровах. В трех верстах выше лежит другое селение, вблизи от которого Шамара, текущая с юго-твостока, впадает с правой стороны в Погк. У истоков этой речки живут тринши, а у истоков Погка—сахинзы, ближайшее селение которых лежит в снеговых горах... На южной стороне снеговых гор в 12 верстах живут нарри до самой линии снегов. Дорога идет к границе Грузии и Имеретии или по старому Картуеля и Ибери... Большая дорога на Армению и Анатолию проходит поблизости... Другая дорога идет с юга, юго-запада в северную Имеретию через Маминсон к Хлоби, северному селению провинции Кадш... 

В долине Куртата дорога удобна для езды до самого северного селения Шифгис... К востоку около ручейка идет пешеходная тропа по лесистой возвышенности по направлению к селению Кобан. В 10 верстах от Куртата мы достигли небольшой, окруженной лесами, равнины, у истоков Фаинагидона на левом берегу Погка. Поднявшись по пешеходной тропе по возвышенности на левом берегу Фаинагидона через густые леса вдоль хребта гор, я достиг через 7 верст селения Картш. Это последнее лежит у подножья горы на левом берегу Фаинагидона и состоит из плохих деревянных хижин. На крутом высоком холме, находящемся посередине долины, лежат старые каменные жилища, обнесенные стенами и башнями, в большинстве развалившиеся и плохо содержащиеся. К западу в 4 верстах на возвышенности правого берега реки лежит другое селение, где мы переночевали у старшины Татта, богатого человека. Это местечко живет обособленно от Картша и имеет на обнаженных лежащих кругом горах хорошие пастбища и стада. К северу на вершине лесистого предгорья растет лучшее красное дерево Негной, тисовое дерево. В полутора верстах к западу, на такой же возвышенности, лежит второе селение, около сбегающего с юга ручейка (90). От истоков Фаинагидона идет пешеходная тропа через густые леса вперемежку с маленькими лугами; она ведет в долину 10 верст длиною около левого берега Погка. Река течет по равнине в 25 верст длиною. Недалеко от ее истоков в нее впадает река Кезил, а выше Татартупа она вливается в Терек, в 5 верстах от впадения Кумбелея. У предгорий в 6 верстах к северо-востоку и в 2 верстах к югу от Погка находятся развалины осетинского Подвора, лежащие в прекрасной и плодородной равнине, в сторону центра Осетии и к югу от Моздокской дороги... 

Мы достигли двух маленьких речек с крутыми берегами, из которых наиболее значительной является Швадок. В двух верстах к северу от горы в таком же расстоянии от Арадона в равнине находится небольшой лесок, называемый священной рощей... С другой стороны рощи бежит речка Гатипс, у истоков которой растет красное дерево. 

По соседству течет Арадон... Это самая быстрая и большая река после Терека. 

Дорога на Валагир идет по левому берегу Арадона. Селения этого округа начинаются в 8 верстах в горах и разбросаны вдоль возвышенностей долины. Долина более узкая, чем остальные (92) и менее плодородная, вследствие чего жителям не хватает достаточно пропитания. Они основали две колонии на восточной стороне предгорий: к югу—Саликар-дон, а к северу, у склона горы—Баригсан, на речках такого же названия. Я вскоре убедил их спуститься для обработки земли на равнину под горами и вернулся с несколькими их старшинами для осмотра местности, где они еще этим летом просили позволения поселиться. Местность у речки Ширау, которая протекает мимо в нескольких верстах от Арадона, представляется им особенно выгодной. Около речки лежит ровное пустое предгорье, которое они выбрали для постройки селения. 

Перейдя 4 небольших речки, мы достигли Усдона (Белую речку). Он образует два рукава, выходя из скалистых высоких гор, которые тянутся как стена из скал от Арадона к западу до Уруга. Вдоль восточного рукава по второй дороге приходят к валагирским селениям Ходо, и Нузал, а отсюда и в самый округ... 

Река Ус-дон или по-русски – Белая – получила свое название от многочисленных известняков, находящихся по ее берегам; она имеет довольно крутые берега, но течение ее менее быстрое и сама она меньше, чем реки высоких горных цепей ... В северной долине у истоков на лесистых флецовых горах лежат два наиболее значительных селения Кубати. Первое лежит на левом высоком берегу реки которая омывает его с южной и восточной стороны... С другой стороны к югу от реки стоит на крутом высоком берегу обоих рукавов, которые здесь соединяются, более старое селение Кубати; оно господствует над обоими ущельями на Валагир и Дугор, имея с юга сзади себя густые леса и скалистые горы. В первом селении стоят деревянные жилища с огороженными дворами и садами. Во втором южном селении среди каменных строений виден замок бадилеттов с одной высокой башней. В садах они разводят по примеру кабардинцев — бобы, турецкий маис, редьку, огурцы и большое количество обыкновенного зеленого табака; всем этим они торгуют с Моздоком. Они хорошо обрабатывают поля и обменивают излишки на скот у кабардинцев, которые в этом отношении обычно более нерадивы. У них имеются большие стада и по сравнению с другими горцами они зажиточны, в чем им помогли плодородная почва и хорошее местоположение. Они являются недавно вышедшими колонистами дигоров (дугоров) из Уруга. В первом селении живут кургоки, во втором — кельмени и мизошты из Бадилеттского рода, их начальники, считающие себя равными князьям. 

При моем приезде все были в большом смятении и волнении. Старщины сопротивлялись в течение многих лет все усиливавшемуся притеснению бадилеттов, которые хотели обращаться с ними по примеру кабардинских князей, как со своими подданными... 

В течение двух лет, когда я об'езжал Малую Кабарду и изучал ее, народ принес неслыханные жалобы на бадилеттов лейтенанту полковнику Фромгольду. Так как положение казалось слишком трудным, то их обнадежили. Бадилетты обратились к кабардинцам, которые, однако, благодаря своему собственному сомнительному положению не могли оказать никакой помощи или только в незначительной степени. Для того, чтобы поддерживать волнение в горах, они все больше поднимали бадилеттов против народа. Помимо надежды, которую они имели, подчинить себе народ этими ссорами, они также отнимали у него пошлины, в которых те отказывали бадилеттам. При моем приближении селения, граничащие близко с Кабардой, послали своих старшин ко мне с жалобами на то, что молодой кабардинский князь Мизошт отнимал у них пошлины. Согласно моих инструкций я должен был всю Осетию считать совершенно независимой от Кабарды и я пригрозил этому кабардинцу, что я его схвачу и велю отвести на границу. Князь убежал, оставив уже погруженные телеги, которые были снова вручены владельцам. После этого случая большинство селений посылало ко мне в Кубати своих старшин со своими жалобами. Я призвал туда бадилеттов, но получил настойчивый отказ; для более подробного расследования дела я назначил общее собрание всех дигорских старшин в Каретшау. 

Каретшау — колония дигорцев, лежит на северозапад от Усдона под лесистыми предгорьями на Уруге... Посредственная дорога приводит вскоре от Кубати через окруженную лесом речку в 6 верстах к реке Дурдур между обоими источниками которой лежит значительное селение Дурдур Название Дурдур («камень-камень») про изошло от большого количества камней. Река выходит из ближнего лесистого предгорья, течет на север-северо-восток и близ Татартупа впадает в Усдон. Вместе с ней Усдон вливается в Терек как раз перед ущельем, к югу от Татартупа, чем делает ущелье еще более неприступным. Селение Дурдур в полверсте от предгорьев считается за бадилеттской семьей Таговер, которая состоит сейчас из 7 братьев, старший из которых Эйдек для сохранения своих прав заново крестился и покинул сторонников бадилеттов. 

Идя по левому рукаву Дурдура, дорога вьется вдоль плоской возвышенности и через три версты проходит через речку Большой Гуссарек, а еще через 2 версты через Малый Гуссарек, которые вскоре соединяются и через 6 верст впадают в Дурдур. В нескольких верстах протекают два рукава Псогала (по-русски их ошибочно называют Соола)...; в трех верстах отсюда по Татартупскому ущелью течет речка Хатин с двумя рукавами и впадает в Уруг. 

Уруг начинается в высоких снеговых горах Имеретинской провинции Радша, принимает в себя много горных ручьев, течет по горам и вытекает из глубокого, узкого, скалистого русла в лесистое предгорье. Где то выше Дшулата он впадает с левой стороны в Терек. Он затрудняет дорогу на Бештомак, Каретшау большое селение в 23 верстах от Кубати, лежит между крутым и высоким берегом Уруга и берегом реки Харсин, которая течет с юго-запада и около этого местечка впадает в Уруг. Местечко имеет удобное и хорошее местоположение, деревянные строения, сады, поля, особенно хорошие пастбища и здешний табак, который горцы считают наилучшим. Татартупская горная цепь тянется за селением в сторону Кавказа. Она замыкает здесь Суншу (Sunscha) и образует между Суншей и Уругом большую осетинскую равнину, одну из превосходных и плодородных местностей, по которой протекают 8 больших и некоторое количество маленьких рек; с помощью обработки она могла бы сделаться счастливейшей местностью, однако, она лежит необработанной вследствие обоюдной боязни кабардинцев и горцев. 

Ниже Каретшау в 8 верстах к северу на возвышенности левого берега Уруга, в узком ущелье, проделанном рекой через татартупские горы, лежат селения Ватшило, Вассилово и Тума, принадлежащие незаконнорожденным детям бадилеттов. Кабардинские селения Коголкин граничат с ними с северной стороны. В 8 верстах к западу на Лесгерне у подножья гор лежит самое крайнее осетинское селение Кобан. Между ними и Каретшау лежит татартупская цепь, через которую сквозь леса ведет не особенно удобная дорога. Все селения, лежащие впереди и у подножья гор, являются новыми поселениями живущих в горах дигорцев, с которыми они все связаны и находятся в родстве... 

При увеличении народонаселения они не нашли другого пути расселения, кроме северных степей. К югу турки оттеснили беглых имеретинцев до снеговых гор Кавказа. К западу они граничили с татарским народом бассианами или лучше сказать балкарами. 

К востоку они дошли до Усдона, но далее их остановили сильно заселенные валагирские долины. Бадилетты соединились с кабардинцами, получив благодаря этому возможность поселиться у подножья гор. Народ попал в зависимость, а, благодаря этому, власть бадилеттов усилилась, и форма управления стала более аристократической; при моем пребывании она снова изменилась в демократическую. 

Бадилетты, хотя они и не называют себя князьями, но требуют таких же преимуществ и смотрят на старшин, как на своих узденей (дворян). Тумы, происходящие от незаконнорожденных детей, являются их солдатами, приходят по требованию вооруженными и насильно взыскивают штрафы, часть которых достается также и им. Бадилетты вместе с кабардинским союзом приняли также магометанскую религию. Их род увеличился в настоящее время в полтора раза; большинство из них не имеют значительных или никаких владений. Они вступают в брак между собой или с самыми знатными кабардинскими семьями. 

Старшины у бадилеттов, согласно их традиций, происходят от маджаров, из одного и того же рода с ними, и склонны к христианской религии; часть из них приняла крещение, в особенности обитающие в селениях на границе со степью. Однако, их христианство, за исключением крещения и имени, не имеет никакого значения. 

Благодаря общей ненависти к бадилеттам и их защитникам кабардинцам, среди них возникло отвращение к магометанской религии. Их крещение поэтому число политическое, для того, чтобы путем вписывания своих имен обеспечить себе ближайшую помощь России. Простой народ вступил в тесный союз со старшинами по сходству образа мыслей для того, чтобы помочь удержать свою свободу. Они хотят называться христианами и имеют некоторое знакомство с христианскими верованиями, например, с великим постом и почитанием св. Георгия и Ильи, но все это вперемежку с суевериями. Пример таких суеверий я увидел при моем возвращении в Кубати. Сильная гроза, часто наблюдавшаяся в предгорьях, погнала работавших в полях женщин в селения и в 50 шагах от моей палатки убила молодую женщину. После удара те, которые с ней шли, издали крик радости, стали петь и танцовать кругом убитой, все полевые работники, так же как и все жители селения, собрались вокруг танцующего круга, невзирая на то, что гроза продолжала бушевать. Их единственным и простым напевом, был: «О Елаи! Ельдаер чоппей» — слова, которые никто не мог мне об'яснить, поскольку они сами не знали языка, из которого они были взяты. Кружась в хороводной пляске повторяли они в такт эти слова, то в таком, то в обратном порядке, причем один запевал, а хор подхватывал. Убитой после грозы надели новую одежду, ее положили на подушке на то место и в том положении, как она была убита и до самой ночи продолжались беспрерывные танцы. Ее родители, сестра и муж танцевали, пели и представлялись настолько довольными, как будто бы это было какое-то празднество потому, что печальные лица оценивались как бы грех против Ильи. Это празднество тянулось 8 дней и попечение о нем нес горный врач Геншек, эскулап Кавказа, получивший свое искусство от старых женщин и прославленный всюду благодаря своему лечению травами. Он, которому я вследствие любопытства пожертвовал много подарков, известил меня о новом событии. Он насильно заставил пораженного когда-то молнией юношу пойти к месту, где лежала убитая. Там верят, что все, пораженные молнией, но оставшиеся в живых, становятся служителями и провозвестниками воли Ильи; даже скот, пораженный молнией, получает свободу. Как только молодой человек приблизился к убитой, он поздоровался с ней, как с товарищем назвал ее такой же счастливой, как и он сам, пел, танцевал в кругу, извивался, упал, наконец, на подушку к убитой, закрыл глаза и продолжал до полного изнеможения биться в конвульсиях, во время которых четыре сильных человека едва могли удержать его. Хор возобновлял пение и пляски, когда судороги оставляли его, но как только они усиливались, все останавливались и смотрели на страждущего с большой серьезностью и благоговением. Юноша рассказывал с закрытыми глазами очень бойко о том, что он видит у Ильи и называл все имена убитых, которые находились рядом с ним. По целым часам, корчась попеременно в судорогах, возвещал он в восторге приказания Ильи для умершей. Самым значительным был приказ поддерживать огонь в течение 8 дней около трупа и воздержание от всяких работ, и ремесел. Были собраны подарки, убитая была положена в гроб и выставлена в течение 8 дней на подмостках. На восьмой день ее положили в новую арбу (телега), которую должны были везти пара быков с белыми пятнами. Быки были выбраны таким образом, что они принадлежали скупому человеку: после этого их убивали. Эту шутку проделал с ним врач потому, что он не уплатил ему за лечение. Молодые люди пошли процессиями с родственниками по соседним деревням, пели и собирали подарки скотом и другими продуктами. Подарки шли или для убитой, или для празднества, или для родственников, в число которых входил и доктор и юный ясновидец. За несколько подарков доктор открыл мне свой обман, именно, — что он перевязывает молодому человеку руку, чтобы препятствовать кровообращению, вследствие чего естественно и начинаются судороги. Несмотря на жару, я не мог через 8 дней заметить в гробу никакого гниения; осетины считали это за чудо, но так как гроб был заколочен, то я не мог разъяснить обман. Гроб был поставлен, наконец, на телегу, запряженную быками и им позволили идти, куда они хотели; там, где они сами остановятся, и должна была быть похоронена убитая. На этот раз быки остановились у ближайшей травы; тотчас же выложили четырехугольник из камней, на возвышении в несколько футов, поставили гроб и заложили его кругом и сверху камнями, образовав возвышение в сажень высоты. Рядом с этой кучей камней воздвигли шест с натянутой козьей шкуркой и головой; рядом на более маленьком шесте повесили лучшие одежды усопшей и поели сообща у могилы собранные подарки. Скот убитой (так ее благодарили) был отпущен в степи, где он получил свободу и оставался непотревоженным. Этому скоту привязали значок и, если он приближался к пастухам, его снова отгоняли.