Тур Хейердал  

Пер Лиллиестрём 

"В погоне за Одином" 

В мире много удивительных вещей, очень много. Но некоторые из них, более чем удивительные. 

У женщины, открывшей нам дверь небольшого домика номер пять на улице Дзержинского, было достаточно причин для удивления, когда мой друг Сергей спросил ее, не разрешит ли она одному иностранцу из Норвегии вести раскопки в ее огороде. 

Тихо и равномерно текла жизнь в маленьком южно-российском городе Азове, и ничего особенного там не происходило. Иностранцев эта женщина не встречала, разве что приезжал кто-нибудь, чтобы удостовериться в том, что знаменитая река Дон так же тиха, как и прежде, и несет свои воды в мелкое Азовское море, а оттуда в бесконечное Черное. Хозяйка только что засадила свой огород: от дома до соседского забора теснились грядки с зеленой рассадой клубники. Со стороны главной улицы забор участка был как раз такой высоты, что позволял прохожим, если встать на цыпочки, заглянуть за него и отпустить комплимент первым ландышам хозяйки. 

Обитатели дома номер пять еще больше удивились, когда иностранец заплатил им за разрешение выкопать из земли клубнику и отдал ее соседке из дома номер девять. Так начались раскопки. Мы копали и просеивали землю, выбирая хлам и черепки, остававшиеся в сите, а просеянную землю увозили и сваливали в одно место, обещая потом засыпать ее обратно. 

Удивлению людей за соседними заборами не было предела, когда глубина вырытой ямы достигла человеческого роста и на дне ее обнаружили лежащий на спине человеческий скелет. Наклонясь над скелетом, присели рядышком иностранец и русский и принялись кисточкой очищать череп и длинные кости. 

Хозяйка дома, увидевшая все это из окна кухни, потеряла дар речи. Она тут же выскочила из дома и подбежала к яме. Я не помню, ни как ее звали, ни что она говорила, но я никогда не забуду выражение ее лица, на котором отразилась смесь изумления, благоговения и вполне обоснованного недоумения: ведь все это происходило у нее в огороде, где приехавший издалека человек заплатил ей деньги за потерю клубники! Ведь именно я указал это место! Кто же лежал там, на дне ямы, с явными признаками перелома черепа? Кто это сделал? И как же я узнал об этом?.. 

Затем очередь дошла до соседки из дома номер девять. Она еще не успела посадить кустики клубники в землю, как к ней нагрянули землекопы с лопатами и археологическим ситом и предложили возмещение за разрешение вести раскопки и в ее огороде тоже. Вскоре раскопки шли в десяти различных местах маленького спокойного городка — в садах, парках, просто на открытых местах. В полуразрушенном здании бывшей обувной фабрики с помощью пневматического молота пробили бетонный пол, пустили в ход археологическое сито и извлекли из чернозема на свет божий еще один скелет. Должно быть, это был мусульманин, поскольку он лежал головой в сторону Мекки. Остальные скелеты лежали головой на север. Так оказалось, что обувную фабрику построили на неизвестной могиле. В этом идиллическом городке стоило только в любом месте воткнуть лопату в землю, как тут же обнаружились черепки тысячелетней давности и другие остатки Средневековья и более древних времен до нашей эры. 

В Азове было множество садов и зелени и очень мало машин. Люди, проходившие по улице, часто заглядывали за забор, а выкопанные ямы становились все больше и глубже — два метра, три, четыре, пять и еще больше. Вскоре стало уже опасно близко подходить к краю ямы, и понадобились лестницы и подъемные устройства для удаления грунта из раскопа. Жители не переставали удивляться тому, что иностранцы и университетские профессора из областной столицы тратили время на сортировку и отбор множества старых обломков горшков, наконечников стрел, бронзовых пряжек и другого хлама. Студенты все это тщательно промывали, нумеровали и отвозили в городской музей. Этот музей славился скелетом самого крупного и древнего в мире слона, прародителя мамонта. Было также известно, что еще один скелет такого же гигантского слона лежит недалеко от города, наполовину зарытый в ил Азовского моря. И все знали, что в курганах за городской границей все еще есть золото. И поэтому казалось очень странным, что люди, приехавшие издалека, не нашли ничего лучшего, как вести раскопки внутри города, да еще привлекли к этому целую группу известных местных профессоров археологии и студентов. 

Больше всех, наверное, удивлялся я сам. Удивлялся тому, что мы находили, и тому, что мне удалось увлечь за собой археологов из Ростовского государственного университета. Российские археологи также не переставали поражаться находкам. Им еще не приходилось копать в таком месте, где земля бы таила в себе доказательства контактов с таким количеством далеких стран и культур. Все знали, что множество курганов, раскинутых на равнинах вокруг Азовского моря вплоть до самой городской границы, содержат несметные сокровища золота и серебра, которые при раскопках находили как сами археологи, так и бессовестные грабители. Музеи города Азова и столицы Донского бассейна Ростова недавно отправили великолепное собрание скифского и сарматского золота и других местных сокровищ на выставку в Париж. Однако местным археологам не приходило в голову приехать в сам город Азов и просить разрешения вести раскопки в частных садах и огородах граждан, в городских парках и на площадях, где, казалось, ничего не было, кроме столетних отложений отходов и старого хлама. Шансы найти здесь хорошо сохранившиеся предметы, представляющие музейный интерес, не шли ни в какое сравнение с тем, что можно было обнаружить в курганах за городом. 

Меня же интересовали древние отложения именно в старой части города. И археологи, производившие раскопки, быстро поняли, в чем дело. Город Азов имел бурную историю, и его тысячелетний юбилей городские власти решили отпраздновать в ближайшем будущем. Однако история города уходила своими корнями еще дальше, вглубь веков, и об этом можно было узнать только от археологов, которые вели раскопки в современном городе. Наши российские друзья превосходили нас в умении идентифицировать тип, происхождение и возраст найденных керамических фрагментов и бронзовых предметов, и вначале им казалось, что находки бедноваты. Мы же больше преуспели в стратиграфических методах раскопок, и вскоре все группы археологов согласились с тем, что город Азов представляет собой нечто исключительное: где бы мы ни воткнули лопату в землю, везде находили свидетельства старых культур и предметы торговли с дальними странами. 

У русских были особые причины удивляться. Ведь всего несколько лет назад был обнаружен забытый древнегреческий город Танаис ¹, находившийся по другую сторону устья реки. Этот город погиб, был засыпан землей и забыт до тех пор, пока в послевоенное время российские и немецкие археологи не начали там раскопки. В результате возник небольшой полевой музей с бесчисленными амфорами и другими предметами обихода. Однако все находки относились к греко-римскому периоду начала нашего летоисчисления. Наша сторона реки представляла собой резкий контраст. Здесь перед нашим взором предстали древние предметы торговли, свидетельствующие о культурных контактах с множеством стран — от Китая на востоке до Испании на западе, от Древнего Египта на юге до Скандинавии на севере. 

Чем же объясняется такая резкая разница между Танаисом и Азовом, двумя городами, находившимися в пределах видимости друг от друга по обеим сторонам дельты одной и той же реки? 

Причина этого различия становится очевидной, если как следует подумать. Дон, носивший в старые времена название Тана, уже тогда был известен как пограничная река между Азией и Европой. Азов находился с восточной стороны устья и был конечным пунктом Великого шелкового пути из Китая. Сюда приходили с востока караваны с товарами, которые выгружали и обменивали на товары, привозимые из западных стран по Черному морю из Средиземного. Жители Азии прибывали сюда сухопутным путем на верблюдах, вьючных животных и повозках, и они не могли переправиться через реку, чтобы встретить корабли, приплывавшие со своим грузом из Африки и Европы. На заре цивилизации, в то время, когда центр культуры находился в азиатской части материка, в которой все перемещения совершались сухопутным путем, Азов оказался благоприятно расположен с восточной стороны дельты. Когда греки и римляне прибывали на кораблях по Черному морю, им было все равно, к какому берегу причаливать, чтобы выгрузить товар. Это ведь верблюдам было сложно переплыть реку, чтобы попасть в Танаис... 

По прошествии почти двух месяцев мы открыли в общей сложности десять археологических шахт в Азове и в некоторых из них дошли до непотревоженного культурного слоя. Договор о раскопках с российскими и скандинавскими археологами на этот полевой сезон истекал через несколько дней. Я сидел на пеньке и смотрел вниз, в самую глубокую шахту. Вот из нее по лестнице показался Владимир с рулеткой. Он доложил, что копатели достигли глубины 7,70 м. Владимир был старшим в этой группе копателей. Теперь надо было устанавливать новые крепления из досок и опорных балок, чтобы предотвратить обвалы глинистых земляных стен. Археологи достигли почти нетронутых слоев земли, где находили уже только черепки горшков, характерные для I в. до н.э. Мы ушли почти на две тысячи лет вглубь веков. Однако нас ждал еще один сюрприз. 

Норвежская и шведская команды, копавшие в соседнем саду, всего в 50 м от нашего места, сначала обнаружили многометровый слой, полный человеческих костей, осколков пушек и форменных пуговиц времен Петра I, который в 1696 г. отбил Азов у турок. После этого копатели попали в слой, где нашли первые ямы от столбов построек доисторического периода. Бьярнар и Нильс-Густав согласились с тем, что они не успеют дойти до непотревоженного культурного слоя, и предложили временно закрыть шахту до следующего сезона. 

Аппетит у археологов разыгрался. Где еще в мире можно было вести раскопки на таком небольшом участке земли, как старый город в Азове, и найти доказательства древних контактов такого большого количества людей с высоким уровнем развития культуры, людей, принадлежавших к самым разным народностям трех континентов?.. Все находки попали в маленький городской музей Азова, туда, где хранились останки гигантского слона. Один только анализ этого материала требовал колоссальной работы. Свыше 35 тыс. находок было зарегистрировано и пронумеровано. Мы дошли до нетронутых слоев именно того периода, в который я хотел заглянуть, т.е. периода до появления здесь римлян в I в. до н.э. Здесь лежали ответы на наши вопросы, которые мы надеялись получить. Российские археологи уже готовы были дать нам ответ, за которым мы приехали: погребальные обычаи и новый вид керамики, обнаруженный в районах дальше, в южной части Кавказа, свидетельствовали о культурных изменениях, и этот период по времени совпадал с римским завоеванием местного азовского царства. 

Слои земли, поднимаемые со дна шахт и до уровня современных городских улиц, раскрыли перед нами бурную историю и далекие торговые контакты в течение двух тысячелетий. Однако археологи увидели возможность идти дальше. Русские тоже убедились в том, что здесь можно больше узнать о контактах между людьми в древние времена. Столица Донского региона город Ростов, находившийся на расстоянии получасовой езды на машине, со своим полуторамиллионным населением не мог похвастаться ничем подобным. И ректор Ростовского государственного университета предложил нам продолжить сотрудничество и раскопки в будущем году. Так что мне было о чем подумать, пока я сидел на пеньке. 

— Нашел ли ты следы Одина? ² — спрашивали журналисты. — Нашел ли доказательство своей теории? 

Да разве я собирался отнимать эту честь у Снорри? ³ Да мне самому никогда не пришло бы в голову отправляться куда-то к горам Кавказа, чтобы вести раскопки на восточном берегу этой реки, граничащей с Азией! Именно исландец Снорри Стурлусон около 800 лет назад, сидя на своем острове в Северной Атлантике, назвал это место чрезвычайно особенным. И вот теперь я сидел на том самом месте, куда Снорри в своих сагах поместил языческое капище легендарных асов. Именно здесь, на восточном берегу устья этой реки, по его словам, находился город, в котором верховный предводитель асов ⁴ шаман Один и двенадцать могущественных жрецов приносили жертвы и вершили суд над людьми, пока римляне не вынудили их пуститься в бегство на Север. Там они все умерли своей смертью, а затем были возведены в ранг богов гостеприимным конунгом свеев Гюльви ⁵ и аборигенами Севера. Так начинается у Снорри история норвежского королевского рода. 

И вот я сидел здесь и спрашивал себя, почему Снорри указал именно это место. Чуть ниже по улице находились старинные крепостные стены Азова, восстановленные Петром Первым, и это место было единственной небольшой возвышенностью вблизи восточной стороны дельты. Азов расположен именно там, где, по Снорри, находилось святилище асов. Кажущаяся бесконечной равнина простиралась дальше с нашей стороны реки в сторону Азии, где за горизонтом возвышались невидимые отсюда могучие горы Эльбрус и Арарат. Здесь была очень плодородная земля, за которую на протяжении столетий сражались как кочевники, так и великие державы. Обращая взор в сторону Европы, я видел дельту Дона — сплошные болота с камышом, прорезанные, как стрелами, блестящими полосками воды, вплоть до Танаиса. Прямо под нами протекало восточное ответвление дельты Дона, по которому большие корабли и сегодня попадают в сердце России, до тех самых районов, где волок связывал все части Древнерусского государства во времена викингов. Наши российские и северные археологи знали, что уже в довикинговые времена реки использовались как торговые пути от Черного моря на юге до Белого на севере. 

Но откуда Снорри, живя в Исландии, мог знать о российских речных путях? Отнестись серьезно к географическим сведениям Снорри о кавказском происхождении северного королевского рода означало подвергнуть испытанию терпение многих норвежских историков. Когда мы с моим шведским коллегой Пером Лиллиестрёмом осенью 1999 г. выпустили книгу «Без границ», уже первая рецензия на нее содержала ясное предупреждение против того, чтобы вдохнуть жизнь в писания средневекового еретика Снорри. В статье под многозначительным заголовком «Наивные люди», появившейся в газете «Афтенпостен» 27 ноября 1999 г., один норвежский историк, специалист по религии, сообщал, что Снорри использовал прием, характерный для исторических трудов XIII в., т.е. превратил королевских мифологических предков в исторических персонажей: «Даже если в конце XIX в. историки принимали это всерьез, то сейчас эти взгляды устарели. Современные ученые уже давно отказались от идеи поиска первоначального происхождения жителей Севера» («Афтенпос-тен», 27.11 1999). 

Специалисты придумали даже термин — «истори-зация» мифологических предков. И Снорри попал, таким образом, в одну компанию со всеми остальными авторами, занимавшимися подобной фальсификацией религиозной истории. В эпоху викингов Одина почитали как бога наряду с громовержцем Тором ⁶ . И если Снорри спустил Одина на землю, оставив Тора в облаках, то это означало, что он историзировал Одина, оставив Тора в покое. 

Мы с Пером готовы были признать, что историки религии вправе утверждать, что Один был богом. Ведь и викинги так думали. Но если историки сейчас, на рубеже тысячелетий, по-прежнему верят своим коллегам XIX в., решившим, что бесполезно искать первоначальное место обитания жителей Севера, то их теория, скорее, похожа на догму. Мы больше верим в старую мудрость, которая гласит: тот, кто ищет, всегда находит. Во всяком случае, нет сомнений в том, что если не искать, то шансы найти сводятся почти что к нулю. 

Когда я решил «поймать» Снорри на слове и отправиться в определенную точку на карте Кавказа, чтобы начать поиски, то мои противники, получившие широкий доступ к прессе, разохотились и вошли во вкус. А когда провалились все попытки умных голов уничтожить Снорри и вместе с ним нас, всерьез воспринявших его «антинаучные фантазии», в газете «Ослопос-тен», которая бесплатно раздается всем жителям столицы, на первой странице появился жирный заголовок «Неужели Тур Хейердал совсем спятил?» (18.4 2001) 

Разумеется, все и каждый имели достаточно оснований удивляться, когда три профессора сообща устроили фронтальную атаку в газете «Афтенпостен», открыв там постоянную рубрику под заголовком «Вневременные фантазии Снорри и Хейердала». Проблема, по их словам, состояла лишь в том, что Хейердал в силу целого ряда недоразумений выбрал для раскопок Азов, хотя, конечно, это место было гораздо экзотичнее, чем, скажем, Меларен ⁷. А далее следовал вывод: «Мы не думаем, что наши возражения произведут какое-нибудь впечатление на Хейердала. Все профессиональные возражения, которые ему не нравятся, он отвергает, называя их профессорским чванством. И если мы все же считаем необходимым высказаться, то это для того, чтобы никто, в том числе и власти, не сомневались в том, что думают специалисты по поводу проекта, основанного на языковых недоразумениях и фундаменталистском прочтении Снорри» («Афтенпостен», 16.12 2000). 

Так родился Азовский проект. Роды были тяжелыми, но зато с фейерверком. В газетной рубрике красовались маленькие фотографии всех троих: профессора общего языкознания Университета Осло, профессора древнескандинавской филологии Бергенского университета и доцента Норвежского университета технических и естественных наук в Тронхейме. Под ними был изображен и Снорри — известный портрет кисти Кристиана Крога ⁸, написанный специально для издания книги знаменитого исландца. А еще ниже текст: «Пиратская карта. Снорри, вероятно, от души бы посмеялся, если бы узнал, что его географические описания через 800 лет будут использованы в качестве пиратской карты с указанием мест для раскопок». 

Итак, захватив с собой королевские саги Снорри, мы отправились на Кавказ. 

— Вот теперь Снорри действительно смеется, — сказал Пер, когда мы, несмотря на всю эту шумиху, начали раскопки в Азове. 

— Над кем смеется? — спросил я. 

Уже первые удары лопаты показали, что с нашей стороны было вовсе не так уж глупо отнестись к точным географическим указаниям Снорри более серьезно, чем это делали специалисты на протяжении двух последних столетий. Ведь Снорри все-таки жил на 800 лет ближе к описанным им историческим событиям, нежели мы, кто сегодня полагает, что человек во времена Снорри находился всего лишь на 800 лет ближе к стадии обезьяны. 

Что касается меня, то я давно привык к тому, что поднимается шумиха, когда я позволяю себе прислушаться к людям, жившим в далеком прошлом, а не спрашиваю об этом современных специалистов, имеющих доступ ко всем фактам на книжной полке и на экране компьютера. Очень многие из них чувствовали себя оскорбленными, а некоторые даже приходили в ярость, когда я садился на плот или пучок камыша и доказывал возможность того, что они считали невозможным. И точно так же многие из них сердились, когда я находил что-нибудь, копая там, где, по их мнению, искать было нечего. Галапагос, остров Пасхи, Перу, Канарские острова. И вот теперь Кавказ. Меня, по сути дела, больше бы удивило то, если бы никто не протестовал против того, что я буду вести там раскопки, нежели то, что такое количество людей с профессорскими званиями — специалисты по истории религии так поспешили обратиться к прессе, чтобы изложить там свои познания и сообщить, что взгляды Снорри безнадежно устарели. 

Пер же, наоборот, был ошарашен потоком ругани, выплеснутым на него в газетах. Художник по профессии, добряк по натуре, Пер вырос в физико-математической академической среде, где меньше поводов к ссорам и проявлению горячности, нежели в науке, где идет борьба между теоретическими реконструкциями происхождения видов и распространения культуры. Я получил высшее образование по естественным наукам, специализируясь на зоологии и теории наследственности, изучал также биологию, а кроме того, имею пятидесятилетний опыт сотрудничества с археологами. Попасть в компанию к Снорри и получить прозвище «пирата» — это не самое страшное из того, что мне пришлось пережить. Ведь я и сам принадлежал к научному миру, хотя уже в раннем возрасте успел попутешествовать по свету и побрататься с самыми различными народами. Основываясь на генной теории и учении о наследственности Менделя ⁹, а также на археологическом опыте исследования древних культур, я пришел к выводу о том, что разница между людьми, жившими в далекие времена, и нами не так уж велика, как принято считать. 

Снорри жил в период, который мы называем «темным» Средневековьем. Он написал свои исторические труды в первой половине XIII в. И если мы по этой причине подвергаем сомнению его способности и достоверность его исторических сведений, то почему же мы верим классикам, снабдившим нас сведениями о всемирной истории? Ведь Геродот ¹⁰, Плиний ¹¹, Тацит ¹², Страбон ¹³ и Плутарх ¹⁴ жили на тысячу лет или даже еще раньше, чем Снорри! 

Снорри был католиком, как и все в его время на Севере. Через несколько веков наступила Реформация, и на всей территории от Ирландии до Скандинавии заполыхали костры, в которых сжигались церковные архивы и еретические письмена. Возможно, Снорри, живший в относительно изолированной среде в Исландии, имел доступ к копиям греческих карт или документов, которые потом погибли? А иначе, откуда он мог знать, что Танаис — это бывший греческий город в дельте Дона? И почему он поместил святилище древних асов в то место, где теперь расположен город Азов? 

В XIX в. наши протестантские религиозные историки заявили, что сведения Снорри недостоверны: Снорри, мол, будучи близким другом норвежского короля, написал, что Один был реальной личностью и стал родоначальником королевского рода на Севере. И все это Снорри написал якобы для того, чтобы угодить королевским семьям этих стран. Так родилась догма об историзации мифологических богов. 

Однако не означает ли это — поставить все с ног на голову? Ведь то, что написал Снорри, было, скорее, оскорблением для королевского рода. А вот религиозные историки XIX в. в угоду своим христианским королям отвергли утверждение Снорри о том, что будто короли ведут свой род от языческого бога Одина. Короли могли происходить только от христианского бога!.. 

Так кто же виноват в фальсификации истории? Снорри, который рискнул утверждать, что все северные короли происходят от беженца из Танаиса у берегов Черного моря, или же те, кто принял догму о том, что Снорри придумал историю о происхождении королевского рода шутки ради или чтобы польстить королям? 

Возможно, Один был не так уж плох, как его стали изображать после введения христианства, когда он из почитаемого бога викингов превратился в презренного языческого божка. А ведь отцы церкви встали на борьбу с Одином, вооружившись Библией и мечом, и представляли его своей пастве чуть ли не в виде самого дьявола. 

А если Один действительно был родом из степей близ устья Дона, из региона, где в начале нашего летоисчисления происходила встреча мировых культур, может быть, он был не хуже других воинов, сражавшихся на полях боев в те времена? Иначе он вряд ли бы стал столь популярен среди северных народов, которые обожествили его несмотря на то, что он покорил их и обложил данью. 

А что говорит об этом Снорри? 

Снорри поместил начало истории Севера в устье Дона, и мы с Пером решили еще раз прочесть труды этого знаменитого исландца, который заложил основы истории северных народов. 

______________________________________ 

Примечания 

¹ Танаис — античный город в устье реки Дон (III в. до н.э. — V в. н.э.). В первые века нашей эры входил в Боспорское царство. 

² Один — верховный бог в скандинавской мифологии, могучий шаман, мудрец, хозяин Вальхаллы. 

³ Снорри Стурлусон (1178—1241) — средневековый исландский поэт-скальд, историк и политик. Его главный труд — «Круг земной», в котором излагается история норвежских королей с легендарных времен и до 1177 г. 

⁴ Асы — высшие боги германо-скандинавской мифологии. 

⁵ Гюльви — легендарный дроттин (конунг) свеев, правивший в Свеарики (Швеция) до того, как туда пришли асы во главе с Одином. 

⁶ Тор — один из главных богов скандинавской мифологии, бог грома, бури и плодородия. 

⁷ Меларен — озеро в средней части Швеции. 

⁸ Кристиан Крог (1852—1925) — норвежский художник, писал пейзажи норвежской природы, а также реалистические сцены из жизни моряков и бедных горожан. 

⁹ Грегор Иоганн Мендель (1822—1884) — австрийский естествоиспытатель, монах, основал учение о наследственности. Законы Менделя — сформулированные им закономерности распределения в потомстве наследственных факторов, названных позже генами. 

¹⁰ Геродот (490/480 до н.э. - 430/424 до н.э.) - крупнейший греческий историк и путешественник, автор «Истории» в девяти книгах. 

¹¹ Плиний Старший (23/24 — 79) — римский писатель, ученый. Единственный сохранившийся труд «Естественная история» в 37 книгах представляет собой энциклопедию естественнонаучных знаний античности. 

¹² Тацит (ок. 58 — ок. 117) — римский историк. Его главные труды посвящены истории Рима и Римской империи. 

¹³ Страбон (64/63 до н.э. — 23/24 н.э.) — древнегреческий географ, историк. Много путешествовал, автор «Географии» в 17 книгах. 

¹⁴ Плутарх (ок. 45 — ок. 127) — греческий писатель и историк. Главное сочинение — «Сравнительные жизнеописания» о выдающихся греках и римлянах.