Я знал всяких врачей, и таких, у которых на лбу было написано, сколько заплатили родители коррупционерам от медицины, чтобы их чада через пяток лет выскочили из стен вуза с дипломами профессиональных дураков с «верхним» образованием... Но знал и таких, кто ставил точный диагноз, бросив беглый взгляд на пациента, — без фонендоскопа, прощупывания пульса и задушевных бесед, типа «на что жалуетесь, как это выражается?..» Давно покойный Андрей Сосиев вообще не имел медицинского образования, а к нему топали и ехали со всего Кавказа и не только Кавказа, ибо из ста процентов девяносто девяти он гарантировал возвращенное здоровье...
В книге «Одноэтажная Америка» Ильф и Петров утверждают, что на скрипке нельзя играть хорошо или превосходно, — только гениально! Так и с профессией врача. К сожалению, большая часть врачей советских, а ныне российских, хоть они и в белых халатах, а кое-кто из них знает латынь и может отличить анальгин от купороса, если не коновалы, то далеко не таланты, тем более, не гении... Много таких, кто небезразличен к собственной экипировке и безразличен к проблемам больных или по незнанию, или если последние никак не выражают им знаки благодарности...
Максима «деньги не пахнут» порочна изначально. Сегодня она обрела зловещий смысл, ибо сегодня не преступно делать деньги даже на лекарствах, из которых, если верить официальной статистике, более половины подделка...
Помню время, когда в Орджоникидзе было три аптеки. Сегодня аптек в России больше, чем туалетов в квартирах — создается впечатление, что мы — самая больная страна на свете! Только во Владикавказе их под сотню! А какие в них цены?! Простой мирянин может смело загибаться, не заходя в аптеку и не обращаясь к врачу — рвачу-стяжателю, — все мы живем в новых реалиях, рыночных, похожих на шабаш мародеров...
Есть понятие «узкий специалист». Понимается не как ограниченный, а занимающийся конкретикой тех или иных органов и болезней, находящихся в компетенции такого специалиста. Один такой врач лечит глаза, другой, как пишется на дверях кабинетов поликлиник, — «ухо, горло, нос», третий — хирург, четвертый — уролог и т. д. Но есть врачи универсалы. Теоретически он или она — «узкий специалист» — практически лечит если не от всех, — это невозможно никому, — то от массы болезней в силу незаурядных способностей и практики. Такова Замира. Нередко — молниеносно точной установкой диагноза, оптимальным подбором лекарств, других лечебных действий и средств для больного. Очевидно, этим объясняются ежедневные очереди страждущих к врачу Цогоевой, ее короткие, а, порой, часовые беседы с больными; минуя поликлиники, к которым приписаны, они идут к Замире — слухи о ее способностях десятки лет подтверждаются результатами ее работы.
Она отдается своему призванию с неистовством и жертвенностью, доходящими до самоистязания. В работе, все, кроме того, чем она сейчас занимается, для нее исчезает; даже на телефонные звонки в ее крошечном кабинете, если она занята, отвечает кто-либо из медсестер. С больными разговаривает исключительно корректно, ровно... Как-то я присутствовал при ее беседе с пациентом, и мне показалось, что какие-то вопросы Замиры не имели ни прямого, ни косвенного отношения к проблеме, с какой больной пришел к врачу... И тут же вспомнил статью советского академика о его встречах во Вьетнаме с доктором, который лечил богатых иностранцев, пополняя казну своей вечно бедной страны... На родине он лечил всех, кто к нему обращался, вне социального и имущественного ценза... Вьетнамец был великим! Рассказал нашему академику несколько случаев из своей практики. Он делал операцию итальянцу без анестезии, просто вколов две иглы в две точки на теле оперируемого. Феноменальным был случай с мультимиллионером из Канады. Старик десятки лет провел в инвалидной коляске, а после одного единственного удара ребром ладони по позвоночнику вскочил и побежал... Рассказ коллеги перебил крестьянин, притопавший издалека с просьбой вылечить его жену. Вопросы «спеца» о родителях жены и просителя нашему академику показались не имеющими никакого отношения к проблеме ходока, но коллега объяснил, что для него эти вопросы были необходимы и, значит, не напрасны...
Подумалось, что и все вопросы Замиры больным для нее не променаж, а зондаж, поиск нити Ариадны, которая может и должна через катакомбы неведения и тьмы привести к искомому... Замира — не Гиппократ, не Пирогов, не Де Бейки, но и в ее послужном списке есть чем гордиться врачу. Этот список имеет начало и пока, слава Всевышнему, не имеет конца, ведь Замире за семьдесят, хотя благодаря ее занятиям в юности спортом, в частности альпинизмом, обязательной по утрам гимнастике, годы, если не умножают, то и не отнимают резко и безжалостно от запаса прочности, которым она обязана еще и своим простым работящим родителям...
Лечить иглоукалыванием Замира Цогоева начала одной из первых, если не первой в республике. В ее практике, как в практике любого врача, были всякие случаи — и ординарные, почти неразрешимые, тупиковые, когда ей приходилось говорить больному, что она ему помочь ничем не может. За годы перестройки и «вольницы» демократии в стране объявились несметные орды ворожей, колдунов, магов, доморощенных профессоров, академиков несуществующих наук, объявляющих по всем СМИ о своих способностях лечить всегда и всех от всего... Замира, говоря больному «нет», поступает честно. Но чаще она говорит «да». Несколько примеров. Один из ее пациентов страдал заболеванием оболочек головного мозга, сопровождающимся страшными головными болями и косоглазием. За два курса лечения утраченные функции у больного были восстановлены, а после одной иглопроцедуры, воскликнув: «Будто никогда в жизни не курил!», он же был избавлен и от этой привычки. Другой больной с раннего детства, с частыми обострениями, страдал ангиной. Замира провела всего один сеанс, и, как наш вьетнамец — в две точки тела иглами — больной забыл, что такое ангина, возможно — на всю жизнь... А разве не феноменален случай с больным, у которого в результате нарушения мозгового кровообращения «вырубились» правые конечности: рука была безжизненна, ногу несчастный еле передвигал. Ни медикаментозное лечение в Осетии и за ее пределами, ни массаж — ничего не давали... Пятидесятишестилетний мужчина встретился с Замирой. Начинали с того, чтобы он мог хотя бы держать ложку и подносить ее ко рту. После лечения все функции в пораженных конечностях были восстановлены, а больной сел за руль своей машины... Мальчик шести лет из-за недоразвитости слуховых нервов не слышал и не разговаривал. После лечения у Замиры, совершенно здоровым, малыш пошел в школу в первый класс... У очередного больного в результате физических перегрузок пострадал плечевой пояс, грудной нерв — при движении лопатка отходила от ребер, он не мог даже на сантиметр поднять руку. Лечился год у врачей и знахарей — безрезультатно. Замира разработала для него специальную методику — больной ушел от нее здоровым и, естественно, счастливым! Этот ряд можно продолжать долго, но, завершая очерк, скажем, что после окончания вуза, при распределении на работу, а в советские времена было и такое, почти все выпускники мечтали остаться или в Осетии или где-то поближе к дому. Замира сама попросилась за тридевять земель в Тайшет, где зимой мороз звереет до минус пятидесяти, а лето короче сна алкоголика. И еще. Замира — глубоко нравственна. Она ходит в церковь, не выносит площадной мат, цинизм — в любых его проявлениях. Ее главный недостаток — она не умеет отдыхать. Море, курорты, санатории — отпадают. Я не видел ее сидящей без дела больше минуты... Простите за тавтологию — спит ли она, когда спит? И личное. Замира — однолюб. На свидание она ходила только к Сергею Цогоеву. После слез у могил матери, отца и двух братьев, только к нему и к дочери ходит и сейчас — с тяжелым сердцем и светлой памятью — на кладбище...
Со времен пещер и огнива врачеватель всегда был свят и неприкасаем. Актуальность этой истины бессмертна. А мы смертны и все хотим, чтобы врачи на земле не переводились и чтобы они были спасителями от Бога. Как Замира...
