От станицы Змейской автотрасса делает поворот вправо, огибая покрытые зеленью скалы и устремляясь в глубь Эльхотовских ворот. Слева плавно несет свои коричневые воды Терек. Через пять минут вдали показывается бурый, овеянный ветрами столетий минарет. Отсюда начинаются руины древнего города Татартупа, иначе Верхнего Джулата. Сколько легенд, преданий и поверий витает здесь, окружая развалины ореолом таинственности...
В 1829 году на Татартупе побывал Пушкин. В своем «Путешествии в Арзрум» он пишет: «Первое замечательное место есть крепость Минарет. Приближаясь к ней, наш караван ехал по прелестной долине, между курганами, обросшими липой и чинаром. Это могилы нескольких тысяч умерших чумою. Пестрели цветы, порожденные зараженным пеплом. Справа сиял снежный Кавказ; впереди возвышалась огромная, лесистая гора; за нею находилась крепость; кругом ее видны следы разоренного аула, называвшегося Татартупом и бывшего некогда главным в Большой Кабарде. Легкий одинокий минарет свидетельствует о бытии исчезнувшего селения. Он стройно возвышается между грудами камней, на берегу иссохшего потока. Внутренняя лестница еще не обрушилась. Я взобрался по ней на площадку, с которой уже не раздается голос муллы» [1].
Обширная плодородная долина между хребтом и Тереком некогда была занята богатым городом, где ключом била жизнь. Теперь о нем напоминают лишь минарет да выпахиваемые на колхозных полях обломки глиняной посуды и другие случайно уцелевшие предметы. Что мы знаем об истории этого исчезнувшего города?
Прежде всего попытаемся приподнять завесу над одной из давних загадок Эльхотовских ворот. Эта живописная местность по-осетински называется «Арджы нараг» — «Теснина аргов». Нет сомнения в том, что арги — очень древнее племенное название. Они не имеют никакого отношения к осетинам и их предкам, ибо в осетинском фольклоре сохранились поговорки, высмеивающие аргов. Кто же такие арги?
Племенное название «арг» является корнем ряда географических наименований. Так, в Кабардино-Балкарии есть река и селение Аргудан («Река аргов»), а в Чечено-Ингушетии течет река Аргун. Значит, это древнее племя было значительным и занимало довольно большую территорию.
Было высказано предположение, что племя аргов — это греческие колонисты, выселившиеся из города Аргоса. Совершенно очевидна надуманность данной гипотезы. Зато в таком авторитетном письменном источнике, как «Армянская география» VII века, находим племя аргвелов, упоминаемое при описании Кавказа. Историки долгое время считали, что это племя жило в Закавказье на реке Арагви. Между тем в источнике аргвелы упоминаются при описании аланских племен и даже сказано, что они «с ними вместе живут»[2]. Топонимика и осетинский фольклор убедительно свидетельствуют о том же. Более того — мы можем теперь хотя бы приблизительно очертить страну аргов. Это предгорные равнины нынешних Кабардино-Балкарии, Северной Осетии и Чечено-Ингушетии.
Могут обратить внимание на то, что название «арги» отличается от названия «аргвелы». Это отличие объясняется тем, что «Армянская география» донесла до нас этноним «арги» в грузинизированном виде, где «ели» по-грузински означает место обитания или происхождения (например, Руставели — «из Рустави»).
Итак, судя по всему, загадочные арги — это местное аборигенное племя, вероятно, обитавшее в Центральном Предкавказье еще до появления алан. Это древнейшее известное нам по письменным источникам население «Теснины аргов».
В X—XII веках на левом берегу Терека, там, где сейчас стоит минарет, возникло аланское поселение. Находясь на большом и оживленном пути, поселение быстро разрослось и превратилось в крупный населенный пункт. Здесь развивается собственное ремесленное производство, вероятно, здесь же жил и тот феодальный князь, останки которого покоились в катакомбе № 14. Можно полагать, что поселение в «Теснине аргов» стало к XIII веку местным экономическим и политическим центром.
 Эльхотовские ворота, вид на юго-восток. На переднем плане Татартупский минарет |
В 1238—1239 годах на Аланию обрушились монголы. Поселение в «Теснине аргов» было разрушено. Но вскоре после ухода основных монгольских сил население возвращается на родные пепелища, город отстраивается вновь и к концу XIII века, несмотря на владычество татаро-монголов, приобретает немалое значение в жизни Северного Кавказа. Тут мы подходим к интересному и до сих пор спорному вопросу о местоположении ясского города Дедякова.
Дело в том, что этот ясский («ясы» — русское название алан) город неоднократно упоминается в русских летописях XIII — начала XIV века. Историки уже около двухсот лет ищут его следы, помещая Дедяков то в Северном Дагестане, то на реке Сунже, то в ущелье реки Фиагдон, то в районе города Орджоникидзе. Немало копий было поломано при полемике, а истина не найдена...
Что говорят о Дедякове летописи? Под 1277—1278 годами в Симеоновской летописи сказано об участии русских князей в походе на Северный Кавказ вместе с монголами. «Князи мнози с бояры и слугами поехаша на войну с царем Менгутемером, и поможе бог князем русскым, взяша славный град Яськый Дедеяков зиме месяца февраля в 8, на память святого пророка Захарии, и полон и корысть велику взяша, а супротивных без числа оружием избиша, а град их огнем пожгоша»[3]. В другой летописи — Никоновской — указаны и географические ориентиры: «За рекою за Теркою, под великими горами под Ясскими и Черкасскими, у града Титякова, на реце Сивинце, близ Врат Железных...» [4].
Советский историк Л. И. Лавров убедительно доказал, что «Врата Железные» — Дарьяльский проход, который действительно находится «за рекою Теркою», в «горах Ясских и Черкасских», то есть в Кавказском хребте. Значит, нет необходимости искать Дедяков в Дагестане или в Куртатинском ущелье Осетии, по которому течет Фиагдон.
Что за река Сивинец, около которой, по летописи, стоит Дедяков? Сейчас на Северном Кавказе такой реки нет, но ее принято отождествлять с тихой равнинной Сунжей. Однако поиски Дедякова в долине Сунжи успеха не имели. Здесь нет такого городища со слоями XIII—XIV веков, которое можно было бы связать с летописным Дедяковым.
Первым на возможность отождествления Дедякова с Татартупом указал Л. И. Лавров. Действительно, для человека, едущего на Кавказ с севера, Татартуп лежит и «за рекою Теркою» и «под великими горами под Ясскими и Черкасскими», и близ «Врат Железных» — Дарьяла. Большое значение для открытия забытого города Дедякова имело свидетельство турецкого путешественника XVII века Эвлия Челеби. Он проехал через Северный Кавказ и писал о Татартупе: «Видны остатки древних зданий... На дверях сохранились надписи и даты... Когда смотришь на этот город с высоты, то видишь 800 старых зданий»[5].
Конечно, Эвлия Челеби сильно преувеличил количество зданий. Но картина большого древнего города налицо. В центральной части Кавказа на берегах Терека нет другого столь крупного разрушенного города, как этот. Да и время его существования — до конца XIV века — как нельзя лучше соответствует летописному Дедякову. Кажется, мы имеем достаточно оснований подвести черту под затянувшейся дискуссией и сказать, что летописный Дедяков — это нынешний Татартуп.
Вернемся к истории Татартупа. Значит, сюда, в Эльхотовские ворота, ходили походом подневольные русские князья вместе с монголами! Из скудных сведений летописи мы все же видим, что в 1277—1278 годы город Дедяков был «славным», то есть известным даже на Руси, что он был богатым и многолюдным.
О «корысти» — военных трофеях — следует сказать особо, ибо с ними связана довольно интересная история. В «Каталоге древнерусской живописи» В. И. Антоновой и Н. Е. Мневой опубликована икона Богоматери Толгской, находящаяся в Воздвиженской церкви Толгского монастыря близ Ярославля. Как отмечают авторы «Каталога», Богоматерь Одигитрия на троне не характерна для Руси, но была широко распространена в Грузии. Об этом говорят и некоторые другие данные.
Как икона грузинского письма XIII века оказалась в русском монастыре близ Ярославля? В летописях сохранилось свидетельство о том, что в 1278 году ярославский князь
Федор Ростиславович Черный вернулся из похода на Кавказ, приведя «полон и корысть велику». Среди этой «корысти», очевидно, находилась и грузинская икона Богоматери. Скорее всего, она была взята при штурме Дедякова — ведь аланы с X века были христианским народом, поддерживавшим связи с соседней и единоверной Грузией. Так произведение грузинской живописи через Дедяков-Татартуп совершило далекий путь на Русь и, пережив столетия, дошло до наших дней.
Видимо, после похода 1277—1278 года татаро-монголы решили усилить свой контроль над Татартупом, поставили здесь сильный гарнизон и начали городское строительство руками пленных иноземных мастеров. Дедяков-Татартуп с этого времени более чем на столетие вошел в состав Золотой Орды, занимавшей Нижнее Поволжье и значительную часть Предкавказья. У кавказских народов он получил название «Татартуп» — «татарский стан», «стоянка татар».
Конечно, татаро-монголы не случайно обратили внимание на Татартуп. Основная причина — все тот же путь через «Теснину аргов» и Дарьял в Закавказье. На этом пути, шедшем к низовьям Волги и столице Золотой Орды городу Сараю, одновременно с Татартупом выросли еще два золотоордынских города — Нижний Джулат в Кабардино-Балкарии и Маджары в Ставропольском крае. Татартуп был из них самым южным, находился на окраине Золотой Орды, и в ту наполненную войнами и конфликтами эпоху он был важным форпостом Золотой Орды на Кавказе.
Утвердив свое господство над Татартупом, татары стали насаждать здесь ислам. Особенно активно исламизация происходила при хане Узбеке (1312—1342). Именно в это время в городе строятся две мечети с минаретами. Одна из них, расположенная в центре города на берегу текущего с гор ручья, была соборной. Службы в ней происходили по пятницам и большим праздникам. Вторая мечеть меньших размеров удовлетворяла повседневные нужды жителей мусульманских кварталов.
Остатки обеих мечетей исследованы археологом О. В. Милорадович. Они были возведены из квадратного «золотоордынского» кирпича на булыжном фундаменте. Минарет малой мечети не сохранился, но от него уцелело квадратное основание, пристроенное к северо-восточному углу. Несомненно, этот второй минарет Татартупа видел в 1771 году академик Российской академии наук И. А. Гильденштедт, а другой ученый путешественник — Ю. Клапрот — в начале XIX века отметил здесь даже три минарета. Следовательно, и мечетей было три. Есть сведения о том, что третий минарет находился на берегу Терека и был им смыт во время сильного паводка.
Соборная мечеть сейчас перекрыта насыпью автотрассы, и мы можем только отметить, что ее площадь составляла 198 кв. м, пол был выложен большими квадратными кирпичами, а в южной стене размещалась культовая ниша — михраб, обращенная к Мекке. При раскопках найдено много обломков кирпичей с бирюзовой поливой; это остатки от облицовки михраба. Не исключено, что поливными кирпичами-изразцами был украшен и входной портал в северной стене. Крыша мечети была черепичной.
В 2,5 м западнее мечети был поставлен сохранившийся до наших дней Татартупскии минарет. Это уникальное архитектурное сооружение хотя бы потому, что других построек эпохи Золотой Орды на Северном Кавказе не сохранилось — все они разрушены до основания. Прошли
века, исчезло государство Золотая Орда и сам город, отшумели вражеские нашествия и войны, а могучий минарет, седой и израненный, все так же стоит у подножия горы «Татартупы барзонд», словно время над ним не властно...
Высота минарета 21 м, но первоначально она была больше, ибо верхняя часть обрушилась. Основание сложено из больших каменных блоков, чередующихся с лентами кирпича, а ствол только из кирпича на толстом слое известкового раствора. О прочности кладки говорить не приходится — она проверена временем. Внутри ствола вьется крутая винтовая лестница.
Ствол минарета расчленен двойным сталактитовым поясом, имевшим как орнаментальное, так и конструктивное назначение. Он поддерживал кольцевой балкончик «шерефэ», на который выходил муэдзин, возвещая о наступлении часа молитвы. Сейчас от шерефэ, расположенного на высоте 15,5 м, сохранился только узкий выступ вокруг ствола да вход.
 Верхняя часть Татартупского минарета XIV века |
Столь типичный для мусульманского зодчества сталактитовый пояс — не единственное украшение минарета. В сталактитах в определенном порядке расположены бирюзового цвета круглые изразцы — «тарелочки» диаметром 8 см. Ниже идет пояс из таких же круглых изразцов в сочетании с кирпичными ромбами, а под ним — орнаментальный пояс, рисунок которого представляет стилизацию куфической надписи. Далее расположен еще один пояс из кирпичных ромбов в сочетании с бирюзовыми «тарелочками». Как видим, декор минарета строг и скромен в отличие от пышных минаретов Средней Азии.
Мусульманские зодчие нередко оставляли на своих творениях строительные надписи — нисбы, с указанием имени мастера и года строительства. К сожалению, на Татартупском минарете такой нисбы нет. Известный французский ученый и путешественник Дюбуа де Монпере в 1834 году видел на цоколе минарета «остатки весьма поврежденной арабской надписи», но не снял с нее копию, а надпись исчезла. Поэтому «паспорт» строителя оказался утраченным навсегда.
И тем не менее архитектурный образ Татартупского минарета, его стилистические особенности и типологические аналогии дают возможность наметить истоки этого редкостного сооружения.
Минареты Средней Азии и Ирана заметно отличаются от Татартупского минарета. То же приходится отметить для минаретов средневекового Крыма и Волжской Болгарии. Поиски аналогий приводят нас в Азербайджанскую ССР, где мы находим действительно близкие минареты — как кирпичные, так и каменные — в ширвано-апшеронском круге азербайджанского зодчества (например, минареты ханеги на реке Пирсагат и Шихово близ Баку).
Видимо, во время одного из своих набегов на Азербайджан золотоордынцы пригнали оттуда группу пленных мастеров-строителей, которые, используя местные материалы, построили на Татартупе минарет в духе своих традиций. Такой же минарет (судя по остаткам) был ими воздвигнут на другом золотоордынском городище Нижний Джулат, в 30 км севернее Татартупа.
Одновременно с мусульманскими мечетями в городе строились и христианские церкви. Остатки трех церквей на Татартупе отмечали многие путешественники прошлого. Казалось бы — как могли сторонники и проповедники всегда отличавшегося фанатизмом и нетерпимостью ислама, ставшего в Орде государственной религией, допустить в своем городе существование христианских церквей?
 Подалтарная крипта церкви № 2 |
Однако парадокс здесь только кажущийся. В действительности же татаро-монголы долгое время были веротерпимы и даже поддерживали христианское духовенство, стараясь использовать его в своих интересах. Так было и на Татартупе — местное население было христианским, поэтому в городе жили представители не только разных народов, но и разных вероисповеданий. Эта картина достаточно типична для городов Золотой Орды.
Одна из церквей открыта археологом О. В. Милорадович в 1959 году. Она находилась близ автотрассы на одном из придорожных холмов и была обнаружена благодаря торчавшим из земли кирпичам. Церковь маленькая (7,70x5,60 м), сложенная из квадратного «золотоордьшского» кирпича, бесстолпная, с одной полуциркульной апсидой с восточной стороны. С юга к церкви был пристроен небольшой придел, также с апсидой. Все это несложное сооружение было обнесено кирпичной оградой, внутри ограды — множество христианских захоронений. При раскопках здания были найдены обломки стенной штукатурки с остатками фресковой живописи. Это преимущественно следы орнаментов: белые полосы на красном фоне, голубые на черном, но на одном из фрагментов был хорошо виден глаз человека. Видимо, это та церковь, в которой И. А. Гильденштедт в 1771 году видел изображения девы Марии и Иоанна Крестителя.
Но самым интересным и даже неожиданным в архитектуре этого памятника оказалось наличие под алтарем сводчатой погребальной камеры — крипты. В центре алтаря имелся люк, через который можно было спускаться в крипту, а в северной стене ее был сделан низкий вход, который вел в узкий подземный коридор. Последний выходил в обрыв к лесистой пойме Терека. Впечатление такое, что это — потайной выход из здания к реке.
Татартупская церковь, при всей своей кажущейся несложности, поставила перед исследователями ряд принципиальных вопросов, окончательное решение которых не достигнуто и сейчас. Планировка церкви и некоторые находки вещей привели Е. И. Крупнова к заключению, что ее следует датировать XII веком и считать принадлежащей к архитектурным памятникам Древней Руси. Однако эта датировка и интерпретация Татартупской церкви встречают столь серьезные препятствия, что не могут считаться убедительными. Строительные материалы, техника кладки и другие данные убеждают в том, что памятник был построен не в XII, а в конце XIII и далее в начале XIV века. Отождествлению его с памятниками Руси «мешает» подалтарная крипта — в древнерусской архитектуре крипт нет.
Во всяком случае, как эта, так и две другие церкви, открытые на Татартупе нами в 1962 году, остаются интереснейшими архитектурными памятниками золотоордынской эпохи на Северном Кавказе. Кстати, вторая Татартупская церковь имела под алтарем такую же крипту.
Христианская колония Татартупа существовала долго, до затухания жизни в городе. В начале XV века на Северном Кавказе побывал немецкий путешественник Иоанн Шильтбергер. Следуя из Дербента в Татарию, он посетил «гористую страну Джулад, населенную большим числом христиан, которые там имеют епископство. Священники их принадлежат к ордену кармелитов...»[6].
Следовательно, в начале XV века в Джулате-Татартупе существовала католическая кафедра. Из письменных источников известно, что в XV веке на Черноморском побережье, Западном Кавказе, Дагестане и Закавказье энергичные и предприимчивые итальянские купцы организовали ряд торговых факторий. А вслед за итальянским купцом повсюду двигалась мрачная фигура католического монаха и миссионера. Экспансия католической церкви на востоке достигает апогея в XIV—XV веках; в то же время устанавливаются активные связи между Италией и Россией. Нет ничего удивительного в том, что католические миссионеры и итальянские купцы организовали свою факторию и кафедру на Татартупе — они знали его выгодное положение на крупном пути в Закавказье и на север.
Однако католичество у местного населения не привилось, а католических памятников в районе Татартупа пока не найдено.
 «Кривой крест» у селения Заманкул |
С Татартупом — Дедяковым связан еще один интересный исторический факт. Где-то недалеко от его стен 22 ноября 1318 года в ставке хана Узбека по доносу московского князя Юрия был казнен князь Михаил Ярославич Тверской. Симеоновская летопись свидетельствует: «Убил царь Озбяк в Орде великого князя Михаила Ярославича Тферского на реце Наи у города Дедякова и привезоша его из Орды на Москву»[7]. Приняв недалеко от Татартупа мученическую смерть, Михаил Тверской был русской православной церковью объявлен святым.
Сейчас близ развалин Татартупа речки Наи нет. Видимо, это ее название забыто и заменено каким-то новым, современным. Неужели историческое событие, значение коего так подчеркнуто русской церковью и которое потрясло современников, не оставило после себя никаких следов?
В 14 км северо-восточнее Татартупа, у самой подошвы Терско-Сунженского хребта, среди зеленеющих садов и нив лежит осетинское селение Заманкул. Это уютная, со всех сторон закрытая от ветров и нескромных взоров долина, окруженная невысоким лесистым хребтом и грядой холмов. Долина орошается мелководной речкой Заманкул и множеством холодных родников. Восточнее селения находится Заманкульское озеро, видимо, давшее имя селу («Яман-кёль» — «плохое озеро» по-тюрко-татарски).
С незапамятных времен близ восточной околицы Заманкула, у развилки двух торных дорог (одна из них идет к Татартупу) стоит покосившийся и замшелый каменный крест. Жители Заманкула мусульмане, и они креста не ставили. Старожилы свидетельствуют, что, когда в 1835 году первые осетинские поселенцы во главе с Бердом Кусовым появились в Заманкульской долине, «Зылын цырт» — «Кривой крест» — уже стоял. Огромный одинокий крест навевает различные мысли и догадки о его судьбе, будоражит воображение. Зачем он стоит посреди долины?
Пытаясь найти ответ на этот вопрос, мы в 1970 году произвели около «Зылын цырта» небольшие раскопки. Они ничего не дали. Христианского кладбища нет. Значит, крест поставлен в память о ком-то, павшем здесь, но погребенном в другом месте? Такой обычай — ставить памятные обелиски близ дорог — широко бытует у горцев Кавказа и сейчас. Это тем более вероятно, что крест стоит у развилки двух дорог.
Поневоле возникает мысль — не был ли этот мемориальный памятник поставлен местным христианским населением на месте трагической гибели Михаила Тверского после того, как Орда снялась и ушла от Дедякова на юго-восток, в Азербайджан? Ведь весть о расправе над известным русским князем, надо полагать, быстро донеслась до Татартупа. Тело князя увезли через город Маджары в Москву, а здесь, где в ноябре 1318 года стояли его шатры, поставили огромный каменный крест...
Но это только предположение. А фактом остается то, что Заманкульский крест, хотя нет на нем письмен и даты, для Осетии один из древнейших христианских памятников и не имеет здесь себе подобных.
Наш рассказ о Татартупе подходит к концу. Между прочим у осетин и кабардинцев со временем сложился настоящий культ Татартупа; это место стало считаться священным. Особым почетом пользовалось святилище на вершине горы. На Татартупе и Татартупом клялись, здесь укрывались от кровной мести. Об этом было известно А. С. Пушкину, писавшему в своей неоконченной поэме «Тазит»:
«В нежданной встрече сын Гасуба Рукой завистника убит Вблизи развалин Татартуба»[8].
Сын Гасуба убит близ места, чтившегося горцами! Это было невиданным святотатством, и, когда юный Тазит встретил убийцу брата и пощадил его, он был проклят и изгнан своим отцом Гасубом.
Мы покидаем древний, так много повидавший Татартуп. Впереди новые интересные встречи со стариной Иристона.
В. А. КУЗНЕЦОВ
«ПУТЕШЕСТВИЕ В ДРЕВНИЙ ИРИСТОН»
МОСКВА «ИСКУССТВО» 1974
________________________
[1] А. С. Пушкин. Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года. Полное собрание сочинений, т. 8, ч. 1,1938, стр. 448.
[2] Из нового списка географии, приписываемой Моисею Хоренскому. Перев. К. Патканова. — «Журнал Министерства Народного Просвещения», ч. CCXXVI, Спб., 1883, стр. 30.
[3] Полное собрание русских летописей, т. XVIII, Спб 1913, стр. 75.
[4] Полное собрание русских летописей, т. X, Спб., 1885, стр. 184.
[5] Л. И. Лавров. Происхождение кабардинцев и заселение ими нынешней территории. — «Советская этнография», 1956, № 1, стр. 27.
[6] Путешествие Иоана Шильтбергера по Европе, Азии и Африке с 1394 года по 1427 год. «Записки» Импер. Новороссийского университета, т. I, вып. I, Одесса, 1867, стр. 31 - 33.
[7] Полное собрание русских летописей, т. XVIII, Спб., 1913, стр. 89.
[8] А. С. Пушкин. Тазит. — Полное собрание сочинений, т. 5, 1948, стр. 71.
