― Господин президент, похоже, что последняя российско-грузинская война не получила серьезной оценки ни со стороны властей Армении, ни со стороны политических партий, ни даже со стороны политологов, несмотря на то, что очевидно, что она косвенно затрагивает также жизненные интересы нашей страны. 

― Не могу не согласиться с вашим замечанием, но хотел бы в связи с этим сделать одно уточнение: война была грузино-осетинской, и лишь потом она превратилась в российско-грузинскую. 

― То есть, Вы хотите сказать, что инициатором была Грузия, и Россия была вынуждена втянуться в войну? 

― Я ничего не хочу сказать, я всего лишь констатирую очевидные факты. Никто не может спорить с тем, что войну развязала Грузия, и сделала она это с целью ликвидировать Республику Южная Осетия. Никто не может оспорить также, что Россия, своим решительным вмешательством спасла юго-осетинский народ от геноцида. Если бы помощь России запоздала хотя бы на 6 часов, сегодня бы Южная Осетия не существовала. 

― Многие, признавая обоснованность вмешательства России, одновременно утверждают, что ее ответ был неравнозначным. 

― Я не знаю в истории случая, когда ответ сверхдержав был бы соразмерен совершенному против них посягательству. Главное, как я сказал, в том, что Россия, независимо от соразмерности или несоразмерности своего ответа, предотвратила геноцид, угрожавший юго-осетинскому народу. 

― Как Вы относитесь к утверждениям, согласно которым Саакашвили якобы не мог инициировать войну, не получив на то согласие Соединенных Штатов? 

― Я считаю подобные утверждения безосновательными, поскольку исключаю возможность того, что такая серьезная страна как Соединенные Штаты Америки подтолкнула бы кого-нибудь на подобную авантюру. Другое дело, что президент Саакашвили мог ошибочно воспринять или расценить некоторые, полученные от Запада дружественные сигналы. 

― На чем же, в таком случае, был основан расчет Саакашвили? Неужели он не мог предвидеть последствия своего шага и, в частности, противодействие России? 

― Расчет правительства Грузии, по-моему, был, в первую очередь, основан на факторе внезапности, а во-вторых – на необоснованной надежде на то, что дружественные страны, будучи поставлены перед фактом, окажут ему определенную международную поддержку. Таким образом, мы имеем дело с типичным и познавательным примером мышления, при котором “желаемое принимается за действительное” (wishful thinking). 

― Если, как Вы сказали, Грузия понадеялась на фактор внезапности, то почему она не попыталась спустив десант перекрыть Рокский тоннель и предотвратить таким образом продвижение российских войск? 

― Целью Грузии являлось не уничтожение юго-осетинского народа, а его выселение, что невозможно было бы сделать в условиях закрытого тоннеля. Саакашвили не мог не осознавать, что международная общественность не простила бы ему истребление, тогда как к выселению могли бы отнестись более или менее терпимо, как это произошло в случае с сербами Краины в 1995 году. 

― Могли бы Вы коротко обобщить основные итоги войны? 

― Развязанная Грузией война нанесла тяжелый ущерб юго-осетинскому народу и российским миротворцам, однако главной жертвой этой войны стала сама Грузия, которая заплатила за нее не только многочисленными человеческими жизнями, но и потеряла грузинонаселенные островки (анклавы) Южной Осетии и Абхазии и получила десятки тысяч новых беженцев. Я не сомневаюсь, что в ближайшем будущем ни кто иной, как грузинский народ потребует ответа у своего правительства. Я с искренней болью воспринимаю национальное бедствие, постигшее братский грузинский народ и желаю ему по-возможности побыстрее восстановить свое достоинство и уверенность. Это пожелание насколько искренне в человеческом смысле, настолько же бесспорно с политической точки зрения, поскольку стабильность Грузии, ее мощь и процветание полностью соответствует интересам Армении. 

― Как Вы расцениваете посредническую деятельность президента Франции Саркози в деле урегулирования российско-грузинского конфликта?  

― Это была очень своевременная и эффективная миссия, которая, безусловно, была облегчена готовностью российской стороны и безальтернативностью грузинской. Роль Саркози была особенно важна еще и тем, что он представлял не только позицию Франции, но и всего Европейского Союза. 

― А как Вы, в таком случае, прокомментируете безусловную поддержку Грузии со стороны лидеров некоторых стран Евросоюза – Польши, республик Балтии и Украины? Эта, состоявшаяся в Тбилиси демонстрация, конечно, была трогательной церемонией, но она имела больше нравственное, нежели политическое значение. 

― Какие последствия может иметь вооруженное российско-грузинское столкновение с точки зрения глобальной политики? 

― Вопреки вызванному российско-грузинской войной широкому международному резонансу, очевидно, что оно будет иметь исключительно местное или региональное значение и, по существу, не повлияет на имеющиеся стратегические взаимоотношения сверхдержав. Жесткая антироссийская риторика, звучащая в Соединенных Штатах Америки объясняется предвыборной конъюктурой и, следовательно, нет оснований относиться к ней как к долговременному фактору. Южная Осетия не является тем эпицентром, который мог бы стать причиной возобновления холодной войны. 

― Может ли грузино-осетинская война каким-то образом повлиять на другие нерешенные этнические конфликты? 

― Безусловно. Однако, к сожалению, не в плане облегчения урегулирования этих проблем, а в плане их продления. Война в очередной раз продемонстрировала противоречивый подход сверхдержав в отношении двух основополагающих принципов международного права – территориальной целостности и права наций на самоопределение. Пока мир не откажется от практики применения в этом вопросе двойных стандартов или не найдет ключ к гармонизации этих принципов – трудно себе представить быстрое разрешение межнациональных конфликтов. 

― А какое влияние оказала война на Армению? 

― Война со всей очевидностью показала, насколько хрупкой и уязвимой является экономика Армении. Всего несколько дней военных действий в соседней республике сразу же нарушили систематичность грузоперевозок Армении и вызвали определенную панику на внутреннем рынке – в частности, в сфере поставок газа и нефтепродуктов. Нарушение деятельности порта Поти - даже временное, - и взрыв одного из мостов Закавказской железной дороги грозят еще больше осложнить ситуацию. Это должно заставить власти Армении всерьез оценить эту горькую действительность и сделать из нее соответствующие выводы. 

― Как Вы считаете, как должно было правительство Армении откликнуться на войну и какие шаги должно было предпринять в создавшейся ситуации? 

― Если вы имеете в виду официальный или дипломатический отклик, то позитивный нейтралитет являлся тем максимумом, который правительство Армении могло проявить в отношении вооруженного конфликта между двумя дружественными ей странами. В этом смысле быть недовольным политикой властей Армении оснований нет. Практически же правительство Армении должно осуществлять, и частично осуществляет, определенные, продиктованные ситуацией шаги: оказание гуманитарной помощи – как осетинской, так и грузинской сторонам, осуществление регулярных грузоперевозок посредством автоколонн, участие в возобновлении деятельности порта Поти и в восстановлении железнодорожного моста в Каспи и так далее. Однако говоря “соответствующие выводы”, я имел в виду не только это, но и гораздо более серьезные моменты, в частности – уроки, которые мы должны извлечь из войны. 

― О каких уроках идет речь? 

― Во-первых, власти Армении должны, наконец, понять, каким злом для нашей страны является блокада и односторонняя зависимость от одного единственного соседа. Это должно заставить их предпринять реальные шаги в направлении решения проблемы Карабаха и урегулирования армяно-турецких отношений. Второе – авантюризм является для малых стран величайшей угрозой, поскольку его наивероятнейшее последствие – национальная катастрофа. Малые государства не имеют права на такие ошибки. Подобная роскошь позволительна только сильным мира сего, поскольку от их ошибок страдают не они, а все те же малые страны. И третье: малые страны должны раз и навсегда отказаться от губительной политики полагаться на третью силу и должны стараться решать свои вопросы своими силами и средствами – не нарушая принятые каноны международного права и нормы сосуществования народов.