Название аула буквально означает "Троица". Селение состоит из двух кварталов: Уаллаг Саниба и Даллаг Саниба ("Верхняя" и "Нижняя" Саниба). В Северной Осетии есть еще и Ног Саниба ("Новая Саниба"), где живут переселенцы из Санибанского ущелья. Следует отметить, что в Туалгоме недалеко от аула Сатат в лесу сохранились руины фамильного святилища Туаевых — Саниба. Святилища с одноименным названием существуют в некоторых других селениях горной и равнинной Осетии.
Судя по археологическим находкам, территория горной Санибы была освоена еще в давние времена. Интересные результаты дали исследования могильника. В сопровождавшем усопших инвентаре найдены золотые сасанидские монеты VI-VII вв., что, очевидно, указывает на связь живших здесь алан с Ираном во время войн последнего с Византией.
В 1924 г. Л.П. Семенов во время раскопок могильника обратил внимание на мумифицированную девочку с серебряными серьгами, ниткой бисера и бархатной шапочкой на голове. Одеяние состояло из холщовой белой рубашки, шелкового халатика с продольными полосами и верхнего холщового халатика с красными шелковыми нитями для завязывания. На груди девочки были куклы: большая, из деревянного прутика, покрытого четырьмя одеждами горского типа (синего, зеленого и белого цвета), с плоской круглой головой, обшитой цветными нитками. К поясу этой куклы были привязаны еще две (одна другой меньше) куклы.
Во время своего путешествия по Кавказу в 1807-1808 гг. эти места посетил академик Ю. Клапрот. Причем, интересующую нас территорию он не проехал, а прошел пешком. Как отметил сам путешественник, "путь от Даллагкау до Шаниба... я проделал пешком за 3 часа". Описывая верховья Геналдона, Клапрот на правом берегу реки отметил ряд аулов: "Даллаг Шаниба, т.е. Нижний Шаниба или, как произносят осетины этой местности, Саниба, прямо у реки, принадлежит фамилии Кундухате. Уаллаг Шаниба или Верхняя Шаниба лежит к северу от предыдущего на возвышенности и принадлежит фамилии Иессенате".
Согласно генеалогическим и историческим преданиям, названные аулы основаны потомками легендарного праотца алдаров Восточной Осетии — "царевича Тага": "братья Тулат и Кундух с некоторыми переселенцами ушли из Даргавса в ущелье, где протекает р. Фридон (Фыры дон), и устроили там аул Саниба... Есен переселился в ущелье Кауридон и основал там, повыше Саниба, аул, названный Верхний Саниба".
По данным Д. Буцковского, в 1811 г. в Верхней Санибе насчитывалось 60 дворов, а в Нижней — 30.
На южной (возвышенной) окраине Верхней Санибы до наших дней сохранилась жилая башня Есеновых (Есенаты гæнах). В плане четырехугольная, максимальная высота стен — 5,5 м, толщина — 0,85 м. Ганах сложен из разноразмерных камней и сланцевых плит на глинистом растворе.
В 15 метрах к юго-западу от вышеописанного сооружения находится галуан Фидаровых, сложенный из разноразмерных камней на известковом растворе.
В нескольких метрах от галуана Фидаровых расположена башня Есеновых. В плане квадратная (4,6x4,6 м), сложена из крупных камней на глинистом растворе. В ауле отмечены также руинированные остатки башен Бекаевых и Дзгоевых.
На левом берегу р. Кауридон выше Верхней Санибы расположено древнее кладбище. В.Х. Тменов зафиксировал на нем 12 усыпальниц разных типов и различной степени сохранности.
Из культовых сооружений отметим на левом берегу р. Кауридон находившееся на вершине горы, возвышающейся над аулом, святилище Реком. Оно представляет собой прямоугольное в плане столпообразное капище, насухо сложенное из разноразмерного песчаникового плитняка. В перекрытие капища вставлен деревянный крест, перекладины которого "утоплены" по самую крышу и ориентированы по оси север-юг.
Церковь святой Троицы — небольшое крестообразное сооружение; прямоугольные стороны креста, пересекаясь, образуют средокрестье, несущее главу с цилиндрическим барабаном. Стены покрыты охристой штукатуркой, кладка из местного известняка на известковом растворе. При всей своей простоте и лаконичности она отличается четкостью и гармонией форм. Воздвигнута она в 1860 г., как и наиболее близкая ей по архитектуре церковь во имя великомученика Федора Тирона в юго-осетинском селении Кошка.
В Нижней Санибе отмечены четыре боевые башни; принадлежность трех из них не установлена, одна принадлежала Кундуховым. Особенно впечатляет башня, возведенная на краю обрыва, возвышающегося над р. Фырыдон, впадающей в р. Кауридон. Сложена из тщательно подогнанных друг к другу каменных блоков. Сохранность башни хорошая. Высота — 14,4 м. По верху башни над стенами нависают остатки сланцевого козырька. Сооружение четырехугольное в плане (4,55x4,25), толщина стен — 0,7 м. По всем стенам на разных уровнях отмечено наличие узких бойниц, приспособленных для стрельбы из ружья. Описание архитектурных памятников Санибы оставили неоднократно бывавшие здесь путешественники. Один из анонимных авторов писал в 1883 г. в газете "Терек": "Между Верхней и Нижней Саниба на пригорке находится довольно красивая церковь, а вокруг нее — древнее кладбище. На этом кладбище нас поразила довольно оригинальная форма могильных памятников или, лучше сказать, могильных склепов... Некоторые из этих склепов имели форму продолговатого четырехгранника (параллелепипеда) высотою в рост человека, с основанием, раза в полтора превышающим высоту. В одной из стен находится небольшое четырехугольное окно, заложенное камнем. В окно это вдвигались гробы с покойниками и устанавливались внутри склепа на деревянных полках... Некоторые из склепов обнесены каменной оградой. На всем кладбище мы не заметили ни одного креста. ...К северу от Верхней Саниба, на другую сторону Каурдона, возвышался зеленый холм, на вершине которого замечалась какая-то постройка вроде часовни. Это был знаменитый Реком, место священное у осетин, где должно было происходить празднование кануна св. Троицы.
Здесь необходимо заметить, что праздник св. Троицы считается в этой местности самым главным из годовых праздников. На праздник этот стекаются сюда богомольцы не только из окрестных аулов и соседних ущелий Дарьяльского, Кадгаронского, Алагирского, но даже из Грузии. Богомольцы приводят с собой баранов и коз, которые должны быть закланы в жертву св. Троице и св. Георгию".
С христианством непосредственно связано зарождение школьного образования в Осетии. Еще во втором десятилетии XIX в. состоятельные осетины отправляли своих детей в Тифлисскую духовную семинарию, где они изучали, наряду с прочими предметами, русский, грузинский и родной языки. По данным на 1 января 1820 г. в семинарии обучалось семь детей осетинских феодалов. Работавший в этой семинарии И. Ялгузидзе 1802 г. на основе грузинской графики создал осетинскую азбуку, издал осетинский букварь для обучения детей грамоте на родном языке.
В 1826 г. экзарх Грузии предписал членам Осетинской духовной комиссии обучать осетинских детей "грамоте по-осетински"; после чего при церквях аулов Саниба, Унал, Джинат создали школы с несколькими учениками в каждой. Грамоте в них обучали священники-деканозы по букварю И. Ялгузидзе.
В позднее средневековье владельцами Верхней и Нижней Санибы считались алдары Кундуховы, Тулатовы и Есеновы (вероятно, от тюркского esen — "здоровый"). Среди крестьян-общинников (фарсаглагов) своим влиянием и размерами хозяйства выделялись Фидаровы (от осетинского фидар — "крепость"). О степени их влияния можно судить по отношению к ним со стороны грузинских царей. В грамоте от 20 августа 1714 г. говорится: "Мы, всей Грузии царевичи Ираклий и другой /?/, назначили жалованье Тагаурцу Алимурзе Фидарову в год на 10 марчили (грузинская денежная единица) красного товару, т.е. на 10 рублей серебром. Когда будете к нашему двору прибывать, то придворные, наши подданные должны выдавать с наших сумм и ты в нашей службе должен стараться и быть усердным, и назначенное нами жалованье на 10 рублей товаром никогда не уничтожится. На подлинном подписано с приложением двух печатей. Так мы, царевич всей Грузии Георгий, свидетельствуем сию жалованную грамоту". Сохранились записи в ведомости выданных товаров за август 1715 г., декабрь 1716 г., 16 июля 1717 г. и 1718 г.
Сохранилась еще одна грамота: "Мы, царевич всей Грузии, Карталинский и Кахетинский царь Георгий, назначили жалованье вам, Качи Фидарову в год на 25 марчили красного товару, т.е. на 25 рублей серебром, если вы в нашей службе будете усердно трудиться, то это от нас назначенное жалованье наши придворные, подданные, прислуга будут выдавать и не прекратят за ней, что и ты в нашей службе должен усердно обращаться... Сентябрь 4 дня 1729 года".
После присоединения к России верхушка крестьян пыталась обособиться от основной массы фарсаглагов. 22 марта 1851 г. поручик Афако Фидаров подал докладную записку в Комитет по разбору сословных прав горцев во главе с бароном Вревским. Поручик отмечал, что "от давнего времени от прадеды и отцы наши" его родственники, наряду с Есеновыми, Алдатовыми и Кусовыми, имели "в горах, в деревне Саниба... жительство на принадлежавшей им собственно земле... коею пользуемся наравне с тагаурцами и до настоящего времени, так что никто из этих фамилий один к другому не имеют никаких преимуществ". В связи с разбором сословных привилегий, А. Фидаров просил, чтобы его фамилия "была приравнена наравне с фамилиями Кусовых и Козровых". В первой половине XIX в. Фидаровы, наряду с Кусовыми, Козыревыми и Дзгоевыми, относились к числу зажиточной части крестьян, претендовавших на более высокий социальный статус, чем остальные фарсаглаги. Российская администрация на Кавказе выделяла эту группу крестьян, поручая ее представителям основание на равнине чисто крестьянских поселений. Так, в первой четверти XIX в. на левом берегу Терека основано селение Кардиусар — единственное в то время поселение, образованное исключительно фарсаглагами. 18 июня 1851 г. в докладной записке барону Вревскому Фидаровы и Козыревы писали, что "в 1818 году (в других документах назывались иные даты — Ф.Г.) по предложению (генерала) Ермолова Фидаровы, Козыревы и Кусовы поселились на урочище Кардиусар", оставив свои участки в Саниба родственникам. В одном из документов той поры говорится: "Жители аула Кардиусар между собой черного народа не имеют, а происходит весь аул из трех фамилий Козыревых, Кусовых и Фидаровых, и между ними никаких обязательств не имеется". Среди первых жителей села (40 дворов) значатся хозяйства Тотыра, Гая, Эльберда, Габа, Беза, Дуда и Беру Фидаровых.
В 1836 г. часть жителей Верхней и Нижней Санибы переселилась на равнину в Заманкул, основателем которого являлся Берд Кусов. Заманкул также представлял собой чисто крестьянское селение.
На Владикавказской равнине возникали и селения, образованные алдарами. На Гизели, например, в 1823 г. основан аул Тега Кундухова; вместе с ним сюда переселилась и часть жителей Верхней и Нижней Санибы — Бероевы, Бзаровы, Бигаевы, Губиевы, Доевы, Кастуевы, Мильдзиховы, Хадиковы (всего 23 семейства).
В том же 1823 г. ротмистр ( в последствии полковник) Магомет Есенов, участник строительства Архонского укрепления, получил от военного командования "пустопорожнее пространство между Ардоном и Архоном". До весны следующего года агитировал своих земляков из Санибы, склоняя их к переселению на равнину. В 1824 г. 13 семейств осетин-горцев возвели здесь первые постройки.
В середине XIX в. несколько семей, выходцев из Санибы, оказались в селении Зилга. Здесь, в частности, 29 августа 1859 г. родился известный генерал Афако Фидаров. Его отец Паци добровольцем отправился на Дунайскую войну. В награду за службу получил Георгиевский крест и 75 десятин земли.
Из более поздних миграций санибанцев отметим еще один случай, связанный с возникновением на равнине Новой Санибы. В 1899 г. на горную Осетию обрушились проливные дожди с градом. Эпицентр разгула стихии пришелся на Санибанский приход. И без этого условия для занятия хозяйством были весьма скудными. "Хлеба у них не хватает, — отмечал чиновник местной администрации. — Земли их расположены на страшных уклонах и требуют значительного удобрения и каторжного труда. Близость с одним из величайших ледников Кавказа, Казбекским, является причиной более сурового климата этого ущелья, что очень не благоприятствует для хлебных полей. Ранние морозы и ливни уничтожают все живое. Из 17 горных приходов, бедствующих от малоземелья и суровости природы, санибанцы занимают первое место".
После ливней и града 1899 г. жить здесь стало вовсе невозможно. Все хлебные поля были размыты и уничтожены, мельницы и мосты унесены водой, дома затоплены, дорога снесена да основания, сообщение с внешним миром если и осуществлялось, то с большим трудом по вьючным тропинкам. Эта катастрофа вызвала чувство сострадания у всех осетин. Жители равнинных селений решили принять в свои ряды десятки семейств Санибанского прихода. Высшая администрация Кавказа также помогла жителям пострадавших районов, выделив "надел 242 дворам Санибанского прихода 726 десятин, т.е. по 3 десятины на двор". Весной 1891 г. первые 20 дворов основали Новую Санибу. Переезд основной части крестьян сдерживался несколькими обстоятельствами, среди коих отметим эпидемию холеры 1892-1893 гг., невозможность за 1-2 года переселить все 242 двора и построить на новом месте столько же домов (на это требовалось несколько десятков тысяч рублей), какое-то время переселение сдерживалось и административными мерами. Лишь в 1897 г. оно возобновилось; через год в Новой Санибе насчитывалось 90 дворов. Среди первых жителей можно назвать Елбуздуко Айларова, Эльберта Амбалова, Цпу Берозова, Пси Бугулова, Эльберта Гадзиева, Тебо Губиева, Бодзи и Ивана Дзугаевых, Казихана Кадзаева, Татаркана Кокаева, Александра Кундухова, Тепсаруко Пухова, Габо Сидакова, Дзабо Таутиева, Хатахшико Фидарова и Бекза Царахова.
Невозможно (даже бегло) рассказать обо всех интересных представителях фамилий, чьей родиной считается Саниба. Остановимся на некоторых звеньях родословных Фидаровых, Есеновых и Кундуховых.
Как выше отмечалось, генерал Афако Фидаров родился в 1859 г. в многодетной семье: у него было 4 брата и 4 сестры. Получил хорошее по тем временам военное образование. Довольно быстро продвигался по службе. Русско-японскую войну встретил в чине подполковника Терско-Кубанского полка Кавказской конной бригады. Вместе со своей частью он перешел границу Маньчжурии и оказался в центре военных действий. За два года Афако отличился в боях у Лагоулина, на Анпелинском перевале, под Ляояном на р. Шахэ, под Мукденом, при обороне Сыпингайских позиций. За участие в этих операциях А. Фидаров был произведен в полковники и награжден тремя боевыми орденами.
Высокообразованный офицер, свободно владевший семью иностранными языками, неоднократно привлекался правительством для выполнения дипломатических миссий в Персии, Афганистане. В 1910-1911 гг. он командовал частями Казвинского, а затем Ардебильского отрядов. За отличие в службе награжден очередным боевым орденом и произведен в генерал-майоры. В августе 1913 г. последовало новое назначение — командующим 1-й Туркестанской казачьей дивизией. Но вскоре судьба вновь забрасывает его в Персию. Петербург доволен его деятельностью, персидский шах осыпает подарками, одна из улиц Ардебиля названа в его честь.
У себя на родине, в Осетии, А. Фидаров относился к нарождавшейся категории осетинских предпринимателей, вкладывавших свои средства в развитие местной промышленности — в акции "Терского горнопромышленного общества Булатова", общества "Вьельмонтайль", горнопромышленного и химического общества "Алагир". Интересно, что владельцами акций этих предприятий являлись и представители династии Романовых — родные дяди царя Николая II Владимир и Алексей, а также известные петербургские банкиры "Мейер и К°".
За время службы под российскими знаменами Афако получил множество наград: ордена святого Владимира III степени с мечами и бантом, IV степени с мечами и бантом, Святой Анны с мечами, Святого Станислава I, II и III степеней, Святой Анны с мечами, золотое оружие с надписью "За храбрость". Иностранные награды: персидский орден Льва и Солнца II степени, прусский орден Короны III класса, турецкий орден Меджидия, персидская сабля, осыпанная алмазами и др.
После революции 1917 г. Афако, несмотря на посулы и уговоры шаха, не остался в Персии.
Проявив незаурядное мужество и волю, он решил в трудное и неспокойное время быть со своим народом. В декабре 1917 г. он приехал в село Зилга и стал гражданским лицом. В это время он занимался множеством общественных вопросов: организацией отряда для выручки на станции Беслан бронепоезда, попавшего в руки контрреволюционеров, финансовой помощью односельчанам и даже незнакомым людям, примирением осетин Ольгинского с ингушами Кантышево и т.д. Однако это не спасло его от несправедливого приговора краевой тройки при ПГТ ОГПУ СКК, утвердившего решение от 15 января 1930 г. "А. Фидарова расстрелять в числе других". Генерала реабилитировали лишь в 1989 г.
В блистательной плеяде осетинских генералов царской армии особое место занимает генерал-лейтенант Мусса Кундухов (1818-1889). Оценка его боевой и общественной деятельности неоднократно менялась как при его жизни, так и после смерти, но равнодушным не оставляла никого.
Мусса был пятым сыном тагаурского алдара Алхаста Кундухова. В 12 лет не по возрасту умного и смышленого мальчика взяли аманатом в Петербург и определили воспитанником Павловского военного училища. После его окончания в чине корнета начал службу кавалеристом в Отдельном Кавказском корпусе. Мусса очень быстро выдвинулся среди сверстников и своими успехами приобрел известность. На него обратил внимание император Николай I. Среди немногих горцев М. Кундухов оказался в свите императора при посещении им Кавказа в 1837 г. С этих пор военная служба М. Кундухова сочеталась с дипломатической деятельностью. В разгар Кавказской войны, когда Шамиль был в апогее своего могущества, Мусса получил весьма опасное и ответственное поручение — провести переговоры с Шамилем. Очевидно, миссия была успешной, т.к. по ее завершении Муссу ждала награда.
Вскоре он получает новое назначение — пост начальника Военно-Осетинского округа. Как позднее отмечал Н. Мансуров, "этот администратор был прекрасно знаком с обычаями и условиями жизни осетин... почему и принятые им меры к прекращению правовой неурядицы среди названного (осетинского) племени дали блестящие результаты". Речь идет о реформировании многих важных, но устаревших норм обычного права осетин в сфере уголовных дел, свадебных и похоронных обрядов, жертвоприношений в праздники и т.д. В "Воззвании" к своим соплеменникам Мусса отмечал: "Будучи одноземец ваш и зная хорошо все ваши народные обычаи, я нахожу их не соответствующими духу настоящего времени, очевидно для вас же самих обременительными и разоряющими домашнее благосостояние, также поддерживающими вражду вместо доброго и богом любимого согласия, как самого основного начала благоденствия народов...". Среди пагубных и позорных обрядов начальник Осетинского округа назвал "всякое кровомщение", рождающее "постоянный раздор и ссоры, передавая месть потомству, через что не только дети, но и внуки, и правнуки безотчетно проливали кровь". Кровная месть, "как чума, препятствовала развитию всякой гражданственности и благоустройства в народе". Идею М. Кундухова позднее поддержал известный историк М.М. Ковалевский, назвавший данные "юридические обычаи горцев Северного Кавказа в высшей степени вредными в экономическом и нравственном отношении".
Под непосредственным руководством Муссы Кундухова было составлено "Описание" вредных обычаев жителей Военно-Осетинского округа, которые "с общего народного согласия признано полезным и необходимым" изменить, Документ подписали: начальник округа полковник Кундухов, доверенные лица от Тагаурского, Куртатинского, Алагирского и Дигорского обществ, а также члены народного суда. Всего — 37 человек.
Жизненный путь генерала М. Кундухова оказался непредсказуемым. В 1865 г. он возглавил переселение горцев в Турцию. Существует множество версий о причинах, побудивших Муссу к этому шагу. Здесь не место для их разбора. Если десятки проведенных исследований не выявили однозначно причин, толкнувших 44-летнего генерала, 29 лет прослужившего в российской армии, к переходу в Турцию, то в популярном издании решение этой задачи тем более затруднительно. Как бы то ни было, в июне 1864 г. Кундухов прибыл в Стамбул и в ходе переговоров получил разрешение турецкого правительства на переселение 5 тысяч чеченцев и осетин. В начале марта 1865 г. Мусса во главе пятитысячной партии чеченцев и осетин отправился в путь. Вместе с ним находились оба его сына (Асланбек и Бекирбей), братья Афако и Казбулат; здесь же находился первый осетинский поэт Темирбулат Мамсуров.
В 1866 г. М. Кундухов возглавил Четвертую турецкую армию и стал называться Черкес Мусса Кундухов. В войне 1877-1878 гг. между Турцией и Россией, как хорошо известно, на стороне последней сражались сотни осетин, удостоившихся бессмертной славы. Разительным контрастом является позиция, занятая М. Кундуховым, выступившим на стороне Турции. И. Кануков в своих путевых набросках, опубликованных в 1878 г. в газете "Кавказ", вспоминал: у армянского села Бегли-Ахмет, недалеко от Карса, "столкнулись турецкие подразделения, укомплектованные из горцев-переселенцев и руководимые Мусса-Пашой (Кундуховым), и русские войска под командованием Инала Кусова. Кундухов потерпел здесь сильное поражение и поколебал свой авторитет в глазах турецких властей. Но в следующем сражении при Кизил-Таге он показал себя храбрым и распорядительным генералом и заслужил вновь полное доверие" — его назначили "начальником главного штаба турецких войск в Малой Азии".
После окончания войны Мусса-Паша ушел из армии. Он обосновался в Эрзеруме, где и скончался. Похоронен на территории мечети Харманли.
Сын М. Кундухова, получивший в Турции имя Бекирбей Сами, впоследствии стал министром иностранных дел Турции. В 1920 г. он возглавлял турецкую дипломатическую миссию в России. Возвращаясь, он проездом из Москвы заехал во Владикавказ и передал землякам из Историко-филологического общества 10 стихотворений Темирбулата Мамсурова на осетинском языке.
Из другой алдарской фамилии — Есеновых — в документах чаще всего упоминается живший в конце XVIII — начале XIX вв. Мурзабек. Документы пестрят сообщениями о "набегах" и "шалостях" на Военно-Грузинской дороге Мурзабека (Мирзабека) Есенова. В 1806 г. тагаурские алдары дали обещание помогать российским войскам в военно-политических кампаниях на Кавказе. В доказательство своих благих намерений алдары отдали по аманату от каждой фамилии. Лишь М. Есенов аманата не дал и по-прежнему совершал набеги на Военно-Грузинскую дорогу.
Во время экспедиции князя Абхазова в Тагаурию в 1830 г. наиболее ожесточенное сопротивление ему оказали жители Санибы. 26 июля они атаковали одно из подразделений Абхазова — батальон майора Шлыкова. По оценке Паскевича-Эриваньского, "натиск их был весьма силен". На следующий день Абхазов двинулся из Ларса; по дороге в Санибу отряд был встречен ружейным огнем. В ходе неравного боя сторонники "опальных" алдаров — Есенова, Кундухова и Беслана Шанаева — отступили. 29 июля они присягнули на верность перед знаменами Севастопольского пехотного полка. С этого времени многие Есеновы, верные присяге, служили в российской армии. Так, в Крымской войне отличился корнет Уланского полка Джамбулат Есенов, воспитанник Дворянского полка. В начале 1854 г. дивизия, в которой он служил, присоединилась к войскам под командованием генерал-адъютанта графа Остен-Сакена. Д. Есенов принимал участие в боях у деревень Бельбек, Кара-Гурт, Курум-Кипчак; участвовал в штурме Евпатории, в сражениях у реки Черной, штурме Федюхинских высот. За участие в Крымской кампании Джамбулат получил несколько наград.
На Дунайской войне 1877-1878 гг. в соединении прославленного генерала И. Гурко полусотней командовал поручик Генардуко Есенов. За мужество, проявленное в ходе боев летом 1877 г., поручик Г. Есенов награжден орденом Святой Анны III степени с мечами и бантом. В трехдневных боях 15-17 января 1878 г. у города Филиппополя турецкие войска были наголову разбиты. В ходе сражения, как отмечалось в донесении, Г. Есенов показывал "мужество своим подчиненным".
Из книги:
Гутнов Ф. Х.
Века и люди (Из истории осетинских сел и фамилий)
Выпуск 2
Владикавказ 2004
