Селение Карца основано во второй половине XVIII в. В 1781 г. в этих местах побывал капитан российской армии Штедер; он даже заночевал у одного из куртатинских "старшин" по имени Татта, "богатого человека. Это местечко живет обособленно... имеет хорошие пастбища и стада". Недалеко от Карца Штедер отметил "развалины Осетинского подворья" — своего рода центра Осетинской духовной комиссии, начавшей свою миссионерскую деятельность в 40-х гг. XVIII в. В 1808 г. здесь останавливался Ю. Клапрот, по данным которого в ауле насчитывалось 120 дворов. Он же отметил, что "от Куртата мост через Фиаг ведет к селению, принадлежащему фамилии Иессиата". В русско-осетинских взаимоотношениях середины XVIII в. неоднократно упоминается "старшина Бахтагирей Есиев". Он же назван в документе 1774 г. — "Именном списке старшинам, кои других лутчее и надежнее".
Наиболее раннее известное нам свидетельство о жителях селения Карца относится к 20 апреля 1784 г. Этим числом датировано письмо Павлу Потемкину от нескольких куртатинцев из селения Карца, в числе коих были Хадар Хабалов, Або Караев и Джатто Кулаев. С несколькими отчаянными земляками они весной указанного года попытались основать новое поселение недалеко от священной рощи Хетага. Переселенцы относились к достаточно зажиточным крестьянам: у них был "рабочий скот 25 быков и 14 лошадей, плуги и топоры", а также б ружей. Из-за давления соседних владельцев смельчаки вынуждены были вернуться в Карца.
Фамилии, упомянутые в приведенном документе, были "на виду" в Куртатинском ущелье. Карамурза Караев указан в числе осетинских старшин, 27 октября 1774 г. обратившихся к астраханскому губернатору Петру Кречетникову с просьбой о возобновлении деятельности Осетинского подворья и обеспечении внешней безопасности Осетии. Он же в составе осетинской делегации принял участие в переговорах с тем же Кречетниковым по поводу укрепления связей с Россией. Капитан Штедер в Куртатинском ущелье встречался со старшиной Джета Караевым, обсудив с ним некоторые вопросы жизни кавказских горцев.
С долиной Карца связана деятельность таубиев Тезиевых и Есиевых. В прошении этих двух фамилий в комитет Кундухова говорится, что они "вместе с другими фамилиями куртатинскими владели землями" в горах и отдельно в долине Карца, где каждая из двух фамилий имела по аулу. Крестьяне называли их "своими алдарами, платили... подать со всего, что имели". Если кому-нибудь из феодалов приходилось платить за кровь, то крестьяне вносили в уплату "кто вола, кто корову, кто ружье, кто медный котел и т.п.". В стычках с феодалами из соседних аулов подвластные Есиевых и Тезиевых выступали на стороне своих уазданлагов. Справедливость сообщения Есиевых и Тезиевых подтвердили жители Карца и кабардинские князья.
В "Свидетельстве" последних, в частности, отмечалось: "мы действительно знаем, по преданиям предков наших... что эти две фамилии, как происходили, так и происходят от прямого куртатинского племени, имели и имеют сравнительное уважение преимущественно противу своих единоплеменников, кои от наших предков, так равно и от самих нас, как наши первостепенные уздени, во уверение чего долгом считаем свидетельствовать перед начальством (своими подписями) и приложением именных печатей. 1853 год. Председатель кабардинского суда князь Каголкин, штаб-ротмистр князь Докшукин, корнет князь Кази Хамургоков".
Фамилия куртатинских уазданлагов ("благородных") Тезиевых происходит от Тезия, жившего в первой половине XVIII в. Документы той поры характеризуют его вполне определенно: "сей Тезий в тамошнем месте первый человек". На встречу с архимандритом Пахомием в январе 1748 г. он "для первенства прислан с 5-ю старшинами" из "Картаульского и Чимитского уездов". Тот же Тезий назван в числе трех куртатинских старшин, прибывших в Кизляр для переговоров с поручиком Бибурюлевым. В 1774 г. среди подписавших прошение губернатору астраханскому Кречетникову куртатинских старшин обозначен "Ислам Тезиев, который послан от отца за болезнью ево". Имя Тезий в форме отчества передавали наследникам как славу предка и политический козырь. Постепенно, уже в XIX в., отчество превратилось в фамилию Тезиевы.
Немало выходцев из Карца прославилось в войнах и походах, сражаясь под российскими знаменами. Так, например, неувядаемой славой покрыла себя Осетинская конная дивизия в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. Не случайно император России наградил ее Георгиевским знаменем. Воины дивизии отличились при обороне Шипки, ставшей символом боевого содружества русского и болгарского народов. Среди многих отличившихся офицеров и солдат руководители обороны особо выделили героя-осетина Дудара Караева. Был отмечен также и поручик Умар Есиев — один из командиров Осетинского дивизиона.
Среди участников русско-турецкой войны 1877-1878 гг. особое место занимает Асламурза Есиев — общественный и военный деятель, подполковник. Родился в 1836 г. в семье Беслана Мулдаровича Есиева. По отцовской линии Асламурза приходился племянником кабардинскому знатному роду Астемировых. Мать же его, урожденная Есенова, была племянницей генерала Муссы Кундухова. В девятилетнем возрасте Асламурзу взяли в аманаты. Он окончил 2-й кадетский корпус в Петербурге, служил в Терской постоянной милиции, где командовал 2-й сотней. Асламурза принимал активное участие в общественной жизни. Наряду с Леваном Хетагуровым (отцом Коста) был избран депутатом мирового посреднического суда по освобождению зависимых сословий Алагиро-Наро-Мамисонского общества. Совместно с народником Алиханом Ардасеновым написал работу "Высшее сословие у осетин Куртатинского общества", изданную в Москве в 1882 г. 25 января 1876 г. А. Есиев назначен командиром Осетинского дивизиона Терско-Горского иррегулярного полка, в котором служил в течение всей Дунайской кампании. Весьма красноречива характеристика, данная ему генералом Тутолминым, который в ряде рапортов отмечал "хладнокровную рассудительность и храбрость командира Осетинского дивизиона". Позднее, под командованием Скобелева, Асламурза принимал участие в Ахалтекинской экспедиции (Туркестан). Его воинская отвага была оценена по достоинству: в числе множества наград — орден Святого Владимира IV степени с мечом и бантом, Святой Анны II степени с бантом, Святого Станислава II степени с мечом и бантом, румынский Железный крест.
Асламурза был женат на дочери подпоручика Муссы Дзантиева из Каккадура, имел детей: Касбулата, Камбулата, Адильгирея, Давлетгирея, Мадину, Салимат, Фатиму.
В отставку вышел подполковником и поселился в родном ауле Карца; по наследству он владел угодьями не только в Карца, но и в Суадаге и Ногкау. В мирной жизни проявились такие его качества, как доброта, гуманность, целеустремленность. Его перу принадлежит исследование о формах землевладения и землепользования в горной полосе Осетии; эта работа не потеряла своей научной актуальности и в наши дни. Занявшись садоводством, он научил односельчан искусству возделывания садов, а увлекшись пчеловодством, и этому обучал земляков, раздавая в бесплатное пользование улья. Соорудив в селении мельницу, он сделал ее объектом общего пользования жителей Карца и близлежащих сел. Умер он в 1926 г. и похоронен на кладбище селения Карца.
Своим детям Асламурза дал превосходное воспитание и образование. Например, Камбулат стал полковником. Высокообразованный и эрудированный, он знал несколько иностранных языков, увлекался литературой, переводил на осетинский язык произведения русских и французских авторов, а "Гроза" Островского в его переводе была поставлена в одном из театров Тифлиса. Много времени и сил уходило у Камбулата на оказание помощи осетинской учащейся молодежи, среди которой он пользовался большим авторитетом. Несмотря на это в 1937 г. он был репрессирован.
Старший сын Асламурзы Казбулат родился 26 ноября 1865 г. Образование получил сначала в Ставропольской гимназии, а затем — в Тифлисском пехотном училище. Его военная карьера складывалась нелегко из-за участия в революционных событиях 1905 г. Не без его участия в центральной печати появился материал, проливающий свет на неблаговидные поступки наместника Кавказа (1905-1915 гг.) Воронцова-Дашкова. Возмущенный наместник потребовал суда над офицером. Процесс состоялся; в результате Есиев не был разжалован, но ему запретили служить на Кавказе. Опальному офицеру предложили на выбор: Сибирь или Финляндия. Он выбрал Сибирь. В звании капитана его застала русско-японская война, на которой он не раз отличался. В годы I мировой войны он в чине генерал-майора стал командиром бригады. Среди его боевых наград такие ордена, как орден Святой Анны III степени, Святого Станислава III степени, Святого Георгия, Владимира Первопрестольного, английский орден Св. Георгия, но особенно Касбулат гордился солдатским Георгиевским крестом с лавровым венком — наградой редкой и высокой.
Погиб он как воин — на поле битвы. Гроб с телом генерала привезли на родину, в Карца. Как отмечает Г.Т. Дзагурова, почти вся Осетия собралась на похороны. О душевной красоте этого замечательного человека и воина сложил стихи, возможно, не совсем совершенные с точки зрения канонов поэзии, но зато искренние и справедливые, его современник Э.Т. Шанаев:
Мулдара правнук из Куртата, Правдивый в деле, на словах, В душе великий недруг зла, К нам прибыл с Севера твой прах. Покинувший очаг семейный, Создал ты славу, честь всему Ущелью грозных куртатинцев. Известный храбростью своей Средь ингушей и кабардинцев, Спокон веков до наших дней Мир, рыцарь, праху твоему!
Но не только на полях сражений отличились выходцы из Карца. Его жителей отличала неуемная тяга к знаниям. С разрешения главнокомандующего Кавказским корпусом три осетинских мальчика, среди них Василий Караев, с 1865 г. обучались во Владикавказском военном госпитале, врач которого Рачковский привил им любовь к медицине. В феврале 1868 г. эти ученики были отправлены в Тифлисскую фельдшерскую школу. Окончив ее, они уже врачами возвратились на родину, где, по свидетельству современников, стали "с очевидной пользой работать среди соотечественников".
Во второй половине XIX в. к знаниям тянулись не только мальчики; такая тяга отмечена и среди девочек Осетии. К учебной программе женских прогимназий была приближена программа Владикавказской женской школы Аксо Колиева. Ее окончили десятки девушек. В их числе — Екатерина Кулаева. Вместе со своими коллегами она
преодолевала предубеждение относительно обучения девушек, добивалась открытия женских школ, которые по уровню организации учебного процесса не уступали мужским. К началу 1880 г. в семи женских школах занималось 196 девочек.
В заключение рассказа о жителях Карца — несколько слов о Хабаловых. Один из них — Степан — еще в начале XIX в. служил в русской армии. 26 июня 1803 г. министр внутренних дел России Кочубей приказал "находившемуся при приезде в Санкт-Петеребург царевичей грузинских из Моздока, Горской казачьей команды Хабалову дать следующий чин". Казак Степан Хабалов был произведен в офицеры. 1805 г. в составе русской армии он участвовал "в делах и походах против неприятеля".
Из этой фамилии вышло немало офицеров — Александр, Василий, Евгений и др. Но, согласимся с Г.Т. Дзагуровой, самой яркой личностью является генерал-лейтенант Сергей Степанович Хабалов. Потомственный военный, он унаследовал от деда, храбро сражавшегося в войне 1812 г. против Наполеона, любовь к военному искусству и военным наукам. В отличие от всех дореволюционных представителей осетинской военной интеллигенции, он был не только храбрым воином, но и выдающимся теоретиком военной науки. По его учебникам и пособиям учились курсанты всех военных училищ России. Знания Сергея Степановича были настолько велики, что в 1907 г. его назначили председателем особого комитета комиссии военной истории. Он возглавлял различные комиссии по подготовке офицерского состава Российской армии.
В феврале 1917 г. Сергея Хабалова назначили командующим войсками Петроградского военного округа. Победившая вскоре революция и новая власть, при всей ее предвзятости и даже подозрительности к офицерам русской армии, ничего предосудительного в действиях генерал-лейтенанта Хабалова не нашла. Он верой и правдой служил Родине и по деяниям своим остался яркой звездой в созвездии генералов-осетин России.
Из книги:
Гутнов Ф. Х.
Века и люди (Из истории осетинских сел и фамилий)
Выпуск 2
Владикавказ 2004
