Коцойты Арсен 

Хосдзау вышел из дома, посмотрел на небо и сказал сам себе: 

— Слава богу, день выдался неплохой для наших работников! 

Потом он крикнул внуку: 

— Эй, парень, нечего в носу ковырять, пойди помоги коров пасти! 

Босоногий мальчик с неохотой пошел со двора. Хосдзау заложил палку за спину и потихоньку, думая о чем-то, вышел на улицу. Здесь он присел на скамейку и закинул ногу за ногу. 

Все хорошо... Кто из семьи только мог работать, все вместе с батраками ушли в поле. 

Хосдзау стал большим хозяином. 

Есть ли еще у кого-нибудь в селе такие постройки с черепичными крышами? Вокруг двора каменный забор! Лошадей много, быков много, коров хватает, молоком хоть залейся! 

Овец в горах на летних пастбищах в этом году более четырехсот. Пасут их трое внуков. Один из них, Дзам-болат, уже взрослый мужчина, да и двое других тоже не маленькие. 

Вот как получилось!.. Все хорошо!.. 

И почему это глупые люди говорят против такого калыма? 

У Хосдзау было четыре дочери; трех он уже выдал замуж и за каждую получил по хорошему калыму. 

На эти средства он и построил дома, поставил ограду, купил скот. 

А тут осталась еще четвертая дочка — самая красивая. 

Она уже просватана, но вот горе: жених бедный! Второй год не может выплатить калыма — пришлет то двадцать рублей, то тридцать... Вот как получается!.. Так он и за десять лет не заплатит калыма. 

Хосдзау нахмурил брови, поправил усы и сказал: — Если человек не может заплатить калыма, то он не должен беспокоить почтенное семейство. 

Так сказал Хосдзау и пошел к себе в дом: там ему уже были приготовлены женой арака¹ с перцем и пироги со свежим сыром. 

Да, с тех пор как Сугаров Саугуди сосватал дочь Хосдзау, минуло уже два года. Но откуда Саугуди собрать калым? Отец оставил ему в наследство домишко словно курятник и хромую лошадь. Быка нет, коров нет. Правда, старая мать развела домашнюю птицу, но от этого не разбогатеешь. 

Мать надо кормить, дом надо достроить, чтобы было куда привести молодую жену. А дом покрыт черепицей только наполовину, вторая половина крыши соломенная. 

Это будто у человека на одной ноге сапог, на другой чувяк из сыромятной кожи. 

Но главное — надо выплатить калым. 

Не соглашался Хосдзау выдать за Саугуди дочку, а дочка ни за кого, кроме него, не хотела идти замуж. 

Тогда Хосдзау сказал: 

— Я желаю своей дочери счастливого пути и благополучного замужества, и пускай у нее будет хорошая свадьба. Достань, парень, все свадебные наряды и все то, что нужно для того, чтобы справить свадьбу и чтобы люди не ругали родителей невесты; а калым особо — деньгами тысячу рублей, пару быков, две коровы и лошадь. 

Саугуди так сильно любил Дзерассу, что согласился заплатить такой большой калым. 

Прошел год, прошло два, а он смог заплатить Хосдзау только триста рублей, — и то сердце стонет, когда вспом-нишь, как он этп деньги собирал. 

Недавно он опять достал тридцать рублей и отправил их Хосдзау и вместе с деньгами послал такие слова: 

«Свет мой Хосдзау, я выплачу тебе твои пятьсот рублей, по ты мне больше не откладывай свадьбу». 

Хосдзау деньги взял, положил в карман и послал ответ: 

«Дорогой Саугуди, если тебе нужна моя дочь, то заплати калым. Больше мне с тобою говорить не о чем». 

Задумался Саугуди: жить без Дзерассы он не может, а свадьбу приходится откладывать лет на пять, а то и на десять. Может, ему похитить Дзерассу? 

Нет, Саугуди любимую похищать не станет. Похищение девушки — дело опасное. Тот, кто идет на это, сам над собой смеется. Девушка при похищении переходит из объятий в объятия, ее перебрасывают из седла в седло, из: куста в кусты, родственники ее ищут, товарищи жениха ее прячут. 

Долго ли здесь до греха? 

Не так давно Саугуди пришлось участвовать в похищении девушки для своего товарища. Чуть было девушка не попала в его объятия. Саугуди себя сдержал. Но пока девушку перебрасывали из седла в седло, из куста в кусты (прятали от преследования ее родных), некоторые товарищи так и не сдержали себя... Нет, нет! Саугуди нестанет похищать Дзерассу! 

Что же делать? Девушку он сосватал, а жены у наго нет. 

Стал Саугуди сердиться все больше и больше на Хосдзау: смотрит на его каменную ограду — сердится, смотрит на черепичные крыши его домов — сердится. Днем перестал работать, ночами перестал спать, ходил злой, взъерошенный, как мокрая курица. 

В одно светлое утро видит мать Саугуди: выходит ее сын из комнаты радостный, с ней говорит хорошо, приветливо. Обрадовалась старуха. 

А Хосдзау сидит себе на скамеечке и любуется своим богатством. 

Но ложны все человеческие желания и надежды! Бот был богатым Хосдзау: если бы даже каждый день он ел горячие пироги и запивал бы их аракой¹, так и то ему хватило бы на всю жизнь... 

А вот смотрите!.. 

Сын его Бибо повез в город продавать кукурузу. По дороге выскочили ему навстречу из кустов грабители, связали руки и ноги, рот заткнули и бросили беднягу в глубокий овраг. Там он просидел целый день, пока случайно не наткнулся на него какой-то пешеход. Бричка, полная кукурузы, да пара отличных лошадей пропали. 

У грабителей головы закутаны в башлыки. Пойди узнай, кто оли такие!.. 

Через неделю пропали три лошади Хосдзау. Ночью паслись у села; утром за ними пришли — нет ни коней, пи следа их. 

Сильно постарел Хосдзау за этот месяц. 

Соседи делают вид, что огорчаются. Нет. они радуются, потому что завидовали прежде; им его несчастье приятно. 

Один есть на свете хороший парень — Саугуди... да будет долга его жизнь! Как только он прослышал про несчастье, постигшее Хоодзау, сейчас же дал аму сто пятьдесят рублей в счет калыма, а потом прислал коня. 

«Поправляй свои дела, будущий тесть, добрый Хосдзау! » 

Но тщетны все человеческие надежды и намерения. 

Пришел к Хосдзау внук его Дзамболат, который чабанил в его отаре. Погостил у деда два дня. 

А там, наверху, на летних пастбищах из трех собак одна сдохла утром, вторая в полдень, третья вечером. 

Остались мальчишки-пастухи без собак. 

Солнце начало садиться за горы, облака уже стирали его лучи с запада; небо стало темным, туманным. 

Из двух ребят один спал на войлоке; другой готовил ужин. Потом он рассказывал: 

— Пришли трое, головы закутаны в башлыки, связали нам обоим руки и ноги, спустили в канаву; погнали грабители отару и не оставили дедушке ни овцы, ни ягненка. 

Ударил Хосдзау кулаками по своей голове, зарыдал, стоя посреди двора. 

— Солнце мое закатилось! — сказал он. — Горе смыло мой достаток. 

Внуки искали отару, родственники искали, стражники искали. 

Близко искали и далеко искали. Большое стадо Хосдзау пропало. 

Саугуди в тот день работал в поле. Когда он прослышал про новое несчастье, постигшее дом Хосдзау, он пошел к старику, выразил свое соболезнование, потом вынул из кармана двести рублей и сказал: 

— Себе берег эти деньги, думал быка купить, но раз у вас такое горе, возьмите деньги в счет калыма, а я как-нибудь выкручусь. 

Очень была тронута вся семья Хосдзау; и старые и молодые сказали в один голос: 

— Саугуди — человек почтительный, старательный, будет он нам хорошим родственником. 

Прошло с год времени. Саугуди покрыл черепицей вторую половину своего дома. Забор каменный поставил. 

— Пора, — сказал Саугуди и то, что ему еще из калыма осталось доплатить, заплатил копейка в копейку и свадьбу устроил такую, что о ней вспоминали долго-долго даже в соседних селах. 

Дело было так. 

За всю свою прежнюю жизнь Саугуди никогда ничего не украл. 

Когда он стал красть у Хосдзау, то он так думал: «Заплачу Хосдзау калым его собственным добром, женюсь на Дзерассе и буду жить себе с женою честно». 

Но тщетны все человеческие намерения. И, наверное, есть что-то такое в людском сердце, что мешает человеку, привыкшему к нечестному делу, вернуться на путь труда. Понравилось Саугуди, что так быстро поправилось его хозяйство. В последний год он работой занимался только для отвода глаз, настоящим же занятием его была кража. И вот смотрите, как получается: только десять дней пожил Саугуди с красавицей своей, любимой Дзерассой. Его застрелили при попытке угнать чужих коней. Пе ред смертью он успел сказать стражнику: 

— Бог судья тестю моему Хосдзау. Из-за него я отбился от честного труда. 

На арбе везут мертвого Саугуди. За арбой идет много народу, но никто не горюет, не плачет над покойником. 

Убивается и льет горькие слезы старуха мать. Подымала она сына на ноги — осталась одна на свете. Царапает себе лицо старуха, рвет на себе волосы. 

Горюет и льет горькие слезы Дзерасса, которая в юности осталась вдовой. 

Как подстреленные голуби, бьются бедная старуха и Дзерасса, кровь у них со щек льется, волосы клочьями летят в разные стороны. 

Вот как получается!.. 

_____________________________________________ 

¹ Арака — водка домашнего приготовления, самогон.