Гайто Газданов

В декабре 1993 г. во Владикавказе, впервые в России, был отмечен юбилей, посвященный 90-летию выдающегося писателя русского зарубежья Гайто Газданова. Инициатором и организатором юбилея тогда выступил Северо-Осетинский институт гуманитарных исследований, собравший деятелей культуры, науки и любителей творчества писателя. 

Через пять лет Республика Северная Осетия — Алания вновь готовится торжественно отмечать новую дату — 90-летие со дня рождения Г. Газданова. Торжества по этому поводу пройдут в Москве (а библиотеке Фонда русского зарубежья (4–5 декабря) и Центральном доме литератора (12 декабря). В столице при Ломоносовской библиотеке создано Общество друзей Г. Газданова. 

Сегодняшняя публикация — это любезно предоставленное газете по ее просьбе сообщение кандидата исторических наук Руслана Бзарова, сделанное им на 90-летнем юбилее писателя. Материал публикуется с небольшими сокращениями. 

6 декабря 1903 г. в Петербурге в осетинской семье родился русский писатель. Семнадцати лет он уехал из России, через семнадцать лет после смерти началось его возвращение на Родину. Оно началось в Осетии — первой отечественной публикацией Газданова стал рассказ «На острове», вышедший в переводе на осетинский язык летом 1988 года. Я не склонен видеть в этом случайность. Я не вижу случайности и в том, что отметить возвращение Гайто Газданова мы собрались на земле его близких, тех, кому он писал с надеждой вернуться, на земле, в которой похоронена его мать, так и не дождавшаяся ни приезда его, ни возвращения. 

Гайто Газданов

...Фамилия Газдановых принадлежит к древнему осетинскому колену Къусагонтæ и происходит из селения Урсдон в Алагирском обществе Осетии. Предки Гайто переселились во Владикавказ в начале XIX в. и вошли в число почетнейших семейств Осетинского форштадта или Владикавказского аула, известного позже под названием Осетинской слободки. 

На вторую треть XIX в. пришлось в Осетии начало культурного переворота. 

Политические и социальные сдвиги, подготовившие крушение феодализма, вовлечение этой территории в систему мировых экономических связей разрушили традиционный уклад жизни населения, расширили горизонты культурного взаимодействия. Поворот традиционного общества к просвещению, специализация отдельных сфер культурной деятельности, появление профессиональной литературы и искусства — все это происходило на фоне национальной консолидации и неизбежного осознания национальных интересов. 

Первое поколение образованных осетин, выдвинувшее из своей среды национальную интеллигенцию, пришлось именно на середину XIX в. Вместе с интеллигенцией родился новый облик осетинского общества, началось возвращение в огромный мир, неузнаваемо изменившийся за четыре века горного отшельничества, начался поиск собственного пути в этом мире. Вторая половина XIX в. и первая четверть XX века стали для Осетии эпохой национального возрождения. Владикавказ сделался, по точному определению Коста, «умственным и административным центром осетин». 

Большое семейство Газдановых дало Осетии замечательных деятелей культуры и общественного движения. 

Дед писателя Саге Газданов был типичным осетином старого времени. В молодости, в соответствии с рыцарским идеалом, он успешно участвовал в набегах, затем отправился воевать с турками. Но всем своим детям: двум дочерям и четырем сыновьям — Данелу, Баппи (отец Гайто), Габле, Вере, Петру — он дал хорошее образование. 

Двоюродным братом Саге был Гургок (Ефим) Газданов, народник-семядесятник, член клуба «Кавказец» в Петербурге, создатель Владикавказского народнического кружка, осуществившего в Осетии знаменитую и трогательную идею «хождения в народ» — с нелегальной библиотекой и школой для бедных детей на Осетинской слободке. Из семейства Газдановых происходила и мать Александра Кубалова, приходившаяся Саге двоюродной сестрой. Одна из тетушек Саге была замужем за Хусином Баевым, ее сын — генерал, географ, историк-публицист Гадо (Михал) Баев, ее внук — знаменитый Гаппо. 

Родной дядя Гайто — Данел Газданов, приятель Коста и близкий друг Арсена Коцоева, блестящий адвокат, один из столпов осетинской интеллигенции начала века. Данел был цензором осетинских периодических изданий и последовательно стремился сохранить национальную демократическую печать. 

Двое других дядюшек Гайто были офицерами. Один из них — Габла (Александр) описан в романе «Вечер у Клер» под именем Виталия. Тетя Хабе (Евгения) преподавала и вела хозяйство в доме деда. 

Любимая двоюродная сестра — дочь Данела Аврора Газданова — умерла на руках у Гайто в Париже. Известная танцовщица балета, она гастролировала заграницей с дореволюционных времен, а после 1917 г. так и не вернулась в Россию. 

Гайто Газданов

Двоюродным дядей приходился Гайто Дзыбын Газданов, известный в Осетии врач и организатор здравоохранения, ученый-медик и общественный деятель, один из основателей первой осетинской газеты «Ирон газет» и осетинского издательского общества «Ир». Сестры Дзыбына, двоюродные тетушки Гайто, достойны дсобо-го упоминания. Ольга, выпускница Ольгинской гимназии, принадлежала к самому первому, романтическому поколению осетинских народных учительниц. Серафима, получившая образование на историческом факультете Киевских высших женских курсов, входила в число основателей Осетинского историко-филологического общества и Осетинского учительского союза, была одним из организаторов и руководителей системы народного образования в Осетии. Надежда известна как революционный публицист и переводчица на русский язык бритаевского «Айрана», сохранилась ее дружеская переписка с Мариеттой Шагинян. 

О Газдановых можно говорить долго. Наша национальная историография началась в XIX веке с сословного спора, открытого на страницах печати Бимболатом Тулатовым и Магометом Газдановым. Есть сведения и о том, например, что любимым учителем Николая Гумилева был некий Газданов. 

Баппи или Иван Сергеевич Газданов, отец Гайто, родился в 1864 году, окончил Лесной институт в Петербурге и служил в разных губерниях России. Мать Гайто, Вера Николаевна Абациева, окончила Бестужевские курсы. Она была двенадцатью годами младше мужа. Ее осетинское имя — Дика. Ее отец Налык был родным братом Магомета Навиевича (Иосифа Николаевича) Абациева, того самого Магомета, к которому на дачу попал летом 1881 года только что приехавший в российскую столицу Коста. Вера Николаевна девочкой была привезена из Кадгарона в Петербург и воспитывалась в семье Магомета. В 70-е годы XIX в. Магомет Абациев учился в Технологическом институте, неоднократно арестовывался за революционную деятельность, входил в кружок «кавказцев», участвовал даже в подготовке террористических актов. Дом на Кабинетской улице, который Магомет имел за женой, в течение полувека был местом, где собирались его земляки, учившиеся и служившие в Петербурге. 

Огромное уважение и благодарность семье Абациевых высказывали в разное время многие представители осетинской интеллигенции — от Коста Хетагурова до Васо Абаева. В семье Магомета были воспитаны и получили прекрасное образование его младшие родственники, в том числе и Вера Абациева. В этом же доме родился и провел первые три года своей жизни Гайто Газданов. 

Абациевы происходили из селения Дзивгис в Куртатинском обществе, а на равнине жили в Кадгароне. В старой Осетии они славились образованностью и числом боевых офицеров. 

Именно зачисление одного из Абациевых на военную службу расценивалось российским законодательством как прецедент, положенный в основу правил, распространенных на всех горцев среднего сословия. Прославленный генерал Дзамболат (Дмитрий Константинович) Абациев, с восхищением описанный Гиляровским, Верещагиным, Александрой Львовной Толстой (кстати, его троюродной свояченицей), приходился Магомету и Вере Николаевне кузеном. 

Вера Николаевна была, несомненно, одной из образованнейших женщин Осетии. Трудно переоценить влияние, которое она оказала на литературные вкусы своего сына. В 20-е годы она преподавала в пединституте и сельхозинституте, в техникумах Владикавказа немецкий и французский языки. Она первой перевела «Язык осетин» Всеволода Миллера и «Книгу о героях» Жоржа Дюмезиля. 

Родители Гайто принадлежали к той части осетинской интеллигенции, которая уже в последней четверти XIX в. встала на уровень передовой европейской культуры. Знание языков и вкус к литературе, занятия спортом и глубокий интерес к социально-экономическим проблемам были в этой семье нормой. К тринадцати годам Гайто прочитал Юма, Фейербаха, Спинозу, Шопенгауера, Ницше, Ренана, Штирнера и много чего еще. 

Появление Гайто Газданова в этой семье, в этой среде отвечает и на очень интересный и важный вопрос о возможностях культурной интеграции. 

Газданов принадлежит великой русской литературе и европейской культуре. Однако феномен Газданова имеет прямое отношение к осетинской традиции. И дело здесь совсем не в том, знал ли писатель Осетию в этнографическом смысле или помнил ли пару осетинских слов. 

Не составляет большого труда увидеть, что Газданов есть практическое завершение, доведение до логического конца той линии культурной и национальной эволюции, которую отстаивал Гиго Дзасохов в споре с Елбасдуко Бритаевым. Представителем другой линии культурной адаптации в мировом пространстве XX века можно считать, например, Алихана Токаева. 

Говорить об отношении Газданова к осетинской традиции, наверное, не имело бы смысла, если бы не сами газдановские тексты давали для этого повод. Не стану здесь и сейчас развивать этот сюжет — выскажу только свое личное убеждение в том, что газдановское восприятие мира имеет в числе других источников и очевидные установки (иногда даже архетипы) национального мироощущения. Начиная с представления жизни как путешествия, дороги — излюбленной осетинской метафоры, расхожей формулы обрядовой поэзии и традиционного молитвословия. Рыцарский аскетизм и стоическое противостояние судьбе, открытость внешнему миру и несущественность национальных, сословных, конфессиональных перегородок, «эгалитарный» (без эгоизма и гордыни) индивидуализм и острое ощущение одиночества — все это и многое другое слишком точно воспроизводит стереотипы осетинского сознания. 

Обо всем этом, я уверен, еще будет сказано, потому что совершилось главное. Гайто Газданов вернулся на родину, и я хочу поздравить всех нас с этим возвращением. 

Руслан БЗАРОВ, 1998 год (газета «Слово»?) 

Данная статья прислана для публикации Асланом Кудзаевым.